Бранденбург 800

Гефрайтер особого полка абвера «Бранденбург-800» Вильгельм Адольф Корс приходил в себя быстро, но какими-то рывками, будто поднимался из глубокого и темного колодца по шаткой лестнице. Шаг вверх – и он начал ощущать солнечный свет, еще – и к нему стал возвращаться слух, еще один порожек – и он ощутил боль. Нестерпимо раскалывалась голова, пульсировала боль в ногах, дергало плечо. Еще минута – и Вилли вспомнил, кто он вообще такой и почему лежит на короткой и колкой траве, пахнущей горьким степным запахом. Он даже вспомнил, что русские называют эту траву смешным детским словом «польюнь». Вилли неплохо знал русский, но некоторые звуки ему не давались никак. К тому же,он так и не научился курить русский солдатский табак с не менее смешным словом «махорка». Таким табаком пахла его красноармейская шинель грубого сукна с тремя зубцами в каждой петлице. Это означало звание старшего сержанта. Заучивать иерархию званий в Красной армии, знаки различий, порядок ношения наград Вилли заставляли еще в учебной роте, а он был не только хорошим пулеметчиком, но и прилежным курсантом. Тотчас же вспомнился и другой русский старший сержант, высокий мужик со скуластым лицом, который тяжело ранил из старомодного револьвера второго номера из пулеметного расчета Корса. Вилли быстрее всех догадался, что русский понял, что они не те, за кого себя выдают, когда тот вдруг начал терзать брезентовую кобуру на левом боку, но сделать ничего не успел. Русский дважды выстрелил Циммерману в грудь. Догадливого ‬
‪сержанта вместе с еще двумя часовыми прикончил сам командир их диверсионного взвода прямо с борта трофейного грузовика, одного из тех двух, которые привезли их к железнодорожному мосту через речку с неудобным, как и все у русских, названием Дон. Мост охранялся двумя десятками русских с двумя легкими пулеметами в окопах. Пулеметы забросали гранатами. Половина караула легла там же, остальные сдались. Контуженных,ошалевших от разрывов гранат,ещё не совсем понимающих что же произошло пленных,по приказу старшего группы поставили к стене казармы и Корс с нечеловеческим внутренним остервенением расстрелял их длинной очередью из пулемёта,добивая уже упавших короткими очередями.В захваченных окопах диверсанты установили свои пулеметы и два ротных миномета, быстро перетаскав к ним жестяные чемоданы с минами ,открыли прерывистый огонь по движущемся через мост небольшим группам русских,полностью перекрыв движение. На этом их первая задача была выполнена. Однако мост русским был нужен как воздух. В Москве уже поняли, что окружений, в которых уже сгинули миллионы бойцов, требуется избегать, и командование спешно отводило людей и технику за реку.‬
‪Осталось только удержать эти позиции до прихода основных сил дивизии вермахта, сохранив мост в целости. Это была стандартная для «Бранденбурга» операция. Сам Корс, воевавший с мая 1940 года, участвовал уже в третьей подобной вылазке. Примерно по одному сценарию был захвачен 22 июня 1941 года важный железнодорожного моста около Владимира - Волынска. Через месяц, в районе города Житомира, захвачен ещё один мост, имеющий важное стратегическое значение. За участие в этих боевых операциях Вилли получил Железный крест 2 класса и нагрудный знак "За ближний бой".‬
‪Служба в особом полку требовала от военнослужащих этого подразделения определённых свойств: наглости, уверенности в своих силах, знания обычаев населения и политической системы, правил ношения гражданской одежды и униформы солдат противника, умения разбираться в званиях, структуре и иерархии армии противника. Но сейчас все эти качества, знания и умения уже не имели никакого значения.‬
‪- Их бите ум ирэ хильфе, -услышал Вили знакомый голос и, помогая себе рукой, повернул голову направо к дважды расстрелянной караулке. Совсем близко от него ковылял Юрген Шмидт, стрелок его взвода, плотник из Гамбурга. Юрген был фольксдойче из Польши, хорошо знал польский и русский языки, за что и попал в диверсанты. Но,сейчас,он был мало похож на отличного вышколенного бойца. Форменные красноармейские шаровары были изодраны и залиты кровью, правая рука болталась бессильно, а левая прижимала к разбитой голове русскую пилотку. Позади него, почти упершись плоским штыком ему в спину, шагала молодая женщина в коричневой стеганой куртке. Еще одна женщина, одетая точно так же, шла чуть сбоку, воинственно отставив правую руку с зажатой в кулаке гранатой. ‬
‪Вилли боялся смерти, но еще больше боялся попасть в плен. О русском плене в вермахте ходило немало небылиц, одна страшнее другой. Особенно не рекомендовалось попадать в плен солдатам ваффен СС и диверсантам. Но сейчас Вилли другого исхода этого боя для себя не видел. ‬
‪Сначала все шло хорошо. Они беспрепятственно проехали по русским тылам около тридцати километров. Уничтожили караул у моста, и фактически захватили его, остановив всякое движение по нему. Но начинать надо было не с караула. Никто в десанте не знал, что мост с воздуха прикрывается расположенной в некотором удалении батареей 37-мм пушек. Ни с дороги, ни с моста, ни от караулки тщательно замаскированная батарея была не видна, о ее существовании бранденбуржцы узнали только тогда, когда пятиснарядные очереди точным настильным огнем смахнули минометные позиции, подожгли и разрушили захваченную гарнизонную казарму и загнали на дно окопов пулеметные расчеты. ‬
‪Там они и сидели, не рискуя высунуть голову – до тех пор, пока в окопах не загремели гранатные разрывы. Подкравшихся с тыла иванов было не больше десятка, но,скученным в узких окопах диверсантам этого хватило. Вилли был оглушен близким взрывом пушечного снаряда, гранаты добавили осколков в обе ступни. Вилли не помнил, как он выбрался из траншеи и дополз почти до самой дороги, ведущей к мосту, где и очнулся. Стрельба давно прекратилась. Русские грузили своих раненых на обычные крестьянские телеги, собирали оружие. Убитых относили в небольшую ложбинку. Немцев складывали в одну шеренгу, своих в другую. Вилли предпочел не показывать, что он пришел в себя, и это оказалось правильным – его русские приняли за своего, наскоро перевязали и,уложив в телегу на сено, отправили с двумя обозниками все через тот же злополучный железнодорожный мост в какое-то село, где вроде бы стоял полевой госпиталь. Так распорядился угрюмый младший лейтенант, командовавший взводом зенитной батареи женского состава, он тоже был ранен.Вилли уже понимал, что его жизнь кончена, он не сможет долго выдавать себя за красноармейца. Это означало либо смерть, либо Сибирь. Смерть казалось ему предпочтительней. Однако старуха с косой к нему не спешила. ‬
‪Не спешил и обоз. Первый раз остановились в какой-то деревне. Ездовые поили коней, санинструктор обносила раненых из жестяной кружки удивительно холодной водой. Пить хотели все. ‬
‪Еще раз обоз надолго застрял на пустынном хуторе. Здесь оставили двоих умерших бойцов. Трупы поручили хоронить местным. А когда солнце перевалило полдень, обоз догнала форсировавшая Дон на понтонах передовая боевая группа 228-й пехотной дивизии вермахта. Сначала послышалась отчаянная пулеметная пальба. Вилли, сжегший на МГ-34 не одну тысячу патронов, сразу распознал их пульсирующий звук. Затем раненых догнали четыре мотоцикла с колясками, затем, поднимая тучу пыли, подкатили легкие танки «Прага» и «Опели» с пехотой и прицепленными сзади пушками. ‬
‪Возчиков никто не тронул. Они без слов сложили винтовки на одну из телег и весь караван двинулся дальше, только теперь впереди ехали мотоциклисты. Доехали до очередного хуторка. Здесь сгрузили всех раненых кроме Корса. К нему, уже давно болтавшему с одним из танкистов, подошел пехотный капитан, командир передового отряда 228 дивизии, переправившейся через Дон на понтонах саперного полка. Узнав, что Вилли из «Бранденбурга», капитан приказал ему перелезть в коляску одного из мотоциклов, а водителю показал точку на карте, куда он должен был доставить Корса. ‬
‪Обо всем этом и о многом другом Вилли уже в пятый раз рассказывал русскому контрразведчику с лихими кавалерийскими усами в чине старшего лейтенанта в марте 1945 года в подвале старинного дома на окраине Будапешта. Чем-то он напоминал того офицера из 734 полка ПВО, командовавшего взводом, полностью уничтожившим его диверсионную группу около железнодорожного моста под Ростовом. Контрразведчика более всего интересовала тактика малых групп брандербуржцев, их маскировка, действия при захвате опорных пунктов Красной армии, разминирование дорог и узостей. Об этом бывший диверсант рассказал уже на третий день своего второго пленения, диктуя пожилой машинистке в звании сержанта параграфы инструкций, некогда заученные им навсегда: «Главное отличие и новшество, внесённое солдатами «Бранденбурга», состоит в том, что для достижения успеха годятся любые средства: переодевание в форму армии противника, передвижение на трофейной технике и с трофейным вооружением, использование захваченных документов и многое другое». Неоднократное повторение одного и того же давно наскучило Вилли Корсу, и он подробно рассказывал смершевцу всю свою жизнь, начиная со вступления в гитлерюгенд – почему –то пребывание в этой молодежной организации только усугубляло вину Корса перед Советским Союзом. Сразу же после того, как его и еще троих – двоих эсэсэсовцев и одного важного венгра в больших чинах отделили от основной массы пленных, сдавшихся в развалинах монастыря в южной части Будапешта, Вилли в очередной – четвёртый – раз за всю войну понял, что он пропал. И третье чувство подсказывало ему, что на этот раз окончательно. ‬
‪Итог:‬
‪Приговор Военного трибунала войск МВД Молотовской области по делу немецкого военнопленного В. А. Корса‬
‪19 декабря 1949г. Молотов Секретно‬
‪Именем Союза Советских Социалистических Республик ‬
‪1949 года декабря 19 дня Военный трибунал войск МВД Молотовской области в закрытом судебном заседании в городе Молотове в составе председательствующего капитана юстиции Дмитриева, народных заседателей старшины Веселкова и сержанта Дёмочка при секретаре старшем лейтенанте юстиции Зубкове рассмотрел дело по обвинению:‬
‪Корса Вилли Адольфовича, 1921 года рождения, уроженца города Вильгельмбург (Германия), из семьи рабочих, торгового служащего, немца германского подданства, члена фашистской молодёжной организации «Гитлерюгенд» с 1934 года, с образованием 8 классов, несудимого, холостого, оберефрейтора, участвовавшего в войне против СССР с 22 июня 1941 года до января месяца 1943 года в составе взвода тяжёлого оружия 8-й роты 2-го батальона 6-го учебного полка Бранденбургской дивизии № 800 особого назначения пулемётчиком, разведчиком-диверсантом, в совершении преступлений, предусмотренных ст. ст. 58-4 и 58-6 ч 1 УК РСФСР.‬
‪Материалами дела и судебным следствием Военный трибунал ‬
‪УСТАНОВИЛ:‬

‪Подсудимый Корс в феврале 1940 года был призван на службу в бывшую германскую армию и в апреле месяце того же года зачислен в состав полка особого назначения "Бранденбург 800", где он прошел подготовку для ведения разведывательно-диверсионной работы в тылу противника. Принимал участие в захвате Франции и Югославии в 1940 г. ‬
‪22 июня 1941 года Корс в составе своей роты в количестве 25–30 человек разведчиков - диверсантов под видом советских военнослужащих был заброшен в тыл советских войск в районе города Владимира - Волынска, где он лично принимал участие в уничтожении советской охраны и занятии железнодорожного моста. ‬
‪27 июля того же года в составе той же группы он вторично был заброшен в советский тыл в районе города Житомира, где они уничтожили 15 человек советских военнослужащих и заняли мост, имеющий стратегическое значение. ‬
‪18 ноября 1941 года, в районе города Батайск, Корс опять был переправлен в тыл советских войск с диверсионным заданием, где принимал участие в составе группы в захвате железнодорожного моста через реку Дон и в уничтожении советских военнослужащих, охранявших указанный объект. ‬
‪В сентябре 1942 года в районе города Минеральные Воды подсудимый в очередной раз был заброшен в тыл советских войск с разведывательно-диверсионным заданием.Соединившись с группой кавказских коллаборационистов ,диверсанты,пройдя более ста километров по тылам Красной армии ,захватили мост и шлюз через реку Маныч и уничтожили советских военнослужащих.‬
‪В октябре 1942 года на территории бывшей Калмыцкой АССР принимал участие в борьбе против советских партизан. ‬
‪С июля 1943 года до конца войны с Германией, в составе Бранденбургской дивизии, он вел борьбу против партизан в Греции, Югославии и Венгрии.‬
‪На основании изложенного Военный трибунал признал виновным Корса в совершении преступлений, предусмотренных ст. ст. 58-4 и 58-6 ч. I УК РСФСР. ‬
‪Руководствуясь ст. ст. 319 и 320 УПК РСФСР, Военный трибунал ‬
‪ПРИГОВОРИЛ: ‬
‪Корса Вилли Адольфа. на основании ст. 58-4 и 58-6 ч 1 УК РСФСР и в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 мая 1947 года "Об отмене смертной казни" заключить в исправительно-трудовые лагеря сроком на двадцать пять (25) лет без конфискации имущества за отсутствием такового у осужденного. Срок отбытия меры наказания с зачетом срока предварительного заключения Корсу исчислить с 31 октября 1949 года. ‬
‪Меру пресечения до вступления приговора в законную силу осужденному Корсу оставить прежнюю, т.е. содержание под стражей. Приговор может быть обжалован в кассационном порядке в Военный трибунал войск МВД Уральского округа через Военный трибунал войск МВД Молотовской области в течение 72-х часов с момента ознакомления с приговором осужденного.‬
‪Председательствующий: Дмитриев‬
‪Народные заседатели: Дёмочка, Веселков.‬
‪Вилли Корс никогда не увидел Германии, сгинув в Гулаге. Зато Германию увидел младший лейтенант Чумак – командир взвода, который уничтожил в далёком ноябре 1941 года под Ростовом взвод «Бранденбурга-800», награжденный за тот бой орденом Боевого Красного Знамени. Трижды раненый за войну он вышел в отставку майором только в 1957 году.‬

‪P.S. 16 марта 1999 года прокуратурой Пермской области В. А. Корс реабилитирован, так как на него, как на гражданина Германии, который участвовал в войне против СССР, подчиняясь законам своего государства, и был взят в плен как солдат вражеской армии, должно распространяться действие законов о военнопленных, а не Уголовного кодекса РСФСР‬.

Авторы Соловьев Н.М.
Серёгин А.А.

Сообщение **Andrei_S** » 21 янв 2022, 10:06

Расчет 37-мм зенитной пушки образца 1939 года составлял по полному штату 7 человек. Но командир взвода 4 батареи 734 зенитно-артиллерийского полка младший лейтенант Иван Чумак полного штата у своих орудий еще ни разу не видел. Кто-то в госпитале, кто-то в наряде, кто-то у старшины. Да и самих орудий у него осталось только два из четырех положенных. Батарея охраняла наплавной автомобильный мост ниже Ростова-на-Дону. Вермахт начал летнее наступление на Кавказ за нефтью. Выше по течению, а значит, ближе к Ростову стоял на высоких опорах из железнодорожных шпал мост для пропуска поездов. Рядом на развалинах пристанционного поселка замаскировалась 1 зенитная батарея того же 734 полка. В окуляр половинки трофейного бинокля Иван Степанович Чумак попытался разглядеть позиции батареи. Но не смог. Там командовал такими же девчонками-зенитчицами лейтенант Зверев. Именно у него Чумак выменял свой бинокль.
Так и не сумев разглядеть позиции первого взвода, Чумак перевел окуляр на другой берег, где начинался въезд на мост. На первый понтон как раз въезжали две полуторки с красноармейцами. Это было какое-то свежее, непотрепанное подразделение. Все бойцы в касках, в застегнутых несмотря на жару шинелях или в плащ-палатках. Вооружены винтовками СВТ. У некоторых -автоматы ППШ. На крыше кабины переднего грузовика установлен ручной пулемет. Машины, покачиваясь на понтонах, пересекли мост и стали подниматься по разъезженной колее к блиндажу караула и землянке дивизионных саперов, вчера весь день таскавших мешки с аммоналом на середину моста и тянувшие к заряду провода.
Чумак и сам не знал, что вынудило его так пристально наблюдать за этим подразделением. Он, например, никак не мог заставить своих зенитчиц носить каски. А у этого подразделения, наверное, очень требовательный командир. Машины остановились. К ним спускались караульные. Прибывшие красноармейцы быстро и сноровисто перемахивали через борта полуторок, тут же смешиваясь с караульными. Там начиналась непонятная суета. Внезапно до Чумака донеслись два револьверных выстрела, и толпа у моста распалась. От нее отделись двое и тотчас побежали через поле, виляя и спотыкаясь. Вслед хлестнули несколько винтовочных выстрелов. Еще не до конца осознавая, что происходит на его глазах, Чумак обернулся к своим пушкам и закричал: «Взвод к бою»!
Но зенитчицы и без команды крутили ручки горизонтальной и вертикальной наводок, нацеливая тонкие стволы своих скорострелок в группу людей в красноармейских шинелях и касках. Там продолжали греметь выстрелы,послышалось несколько гранатных взрывов прокатившиеся раскатистым эхом на противоположном берегу Дона.У заднего из бежавших внезапно заплелись ноги, он боком грянулся о землю и замер. Второй что-то кричал, но Чумак не сразу понял что. Лишь через мгновение до него дошел смысл крика: «Немцы!!!»
В ту же секунду бежавший достиг наконец младшего лейтенанта и, едва не сбив того с ног, свалился в ровик для снарядных ящиков. Чумак, не раздумывая, прыгнул следом. И вовремя: над головой в притирку прошла пулеметная очередь. И только лежа лицом к лицу, он узнал бежавшего. Это был старшина Кузьмин, командир саперов, минировавших мост. Он помог лучше замаскировать зенитки – правда только советом.
«Какие немцы, Кузьмин?» - прохрипел младший лейтенант.
«Диверсанты! Им мост нужен! Моих в ножи взяли. Провода наши порезали да смотали. А караул в плен посдавался. Бей, Степаныч. Они и до твоих девчонок доберутся!»
Чумак вспомнил, что еще месяц назад капитан-особист предупреждал командиров полка о немецких диверсионных группах, переодетых в советскую форму, говорящих по-русски. Они вооружены русским оружием, команды подаются по-русски. Документы у них в порядке. Капитан упирал на повышение бдительности, хотя ничего конкретного не сказал.
И то,что мосты через Дон немцам очень нужны – об этом в штабе много говорили. Младший лейтенант со всей остротой понял, что он, две его пушечки, да пятнадцать зенитчиц – на этот момент – единственные, кто может помешать диверсантам захватить столь важный для всех мост. Он поднялся и, пригибаясь, подбежал к первому орудию. Между тем вражеский пулеметчик что-то разглядел на позициях взвода и стал посылать туда короткие очереди. Заработал и второй пулемет, по звуку – немецкий МГ, но стрелял он куда-то вниз, по мосту.
«По немецким диверсантам! - закричал он, срываясь от одышки. - Целиться по машинам у моста! Беглый огонь! Огонь!»
У командира первого орудия сержанта Маргариты Петровой, как говорили ее подчиненные, нервы были сделаны из стальной проволоки. Конечно, она помнила судьбу зенитной батареи 756 полка, прикрывавшей аэродром Ростова и сбившей два истребителя Ла-7, заходивших на посадку в сумерках. Силуэты этих новых самолетов были еще не изучены, и немудрено, что батарея приняла их за мессершмитов. Оба пилота погибли, командира батареи увезли особисты, личный состав расформировали.
Но память об этом событии не остановила ее. И когда в прицел попала кабина полуторки с пулеметом на крыше нажала правой ногой педаль спуска.
Чумак раньше не видел результатов стрельбы его малокалиберных пушечек по небронированным целям и скоплениям живой силы противника. Даже в учебных лагерях такие стрельбы не проводились. А вот теперь довелось. Вспухла изнутри кабина полуторки. Пулеметчика вместе с его оружием откинуло метров на пять от машины. Второй грузовик загорелся, все вокруг заволокло пылью и дымом. А зенитки продолжали всаживать короткие пятиснарядные очереди в поднявшуюся вокруг автомобилей суматоху. Туда в пыль и дым летели новые снаряды скорострелок. Минут через двадцать всякие шевеления у моста прекратились. Конечно, кое-кто уцелел. Кто успел спрыгнуть в вырытые советскими саперами траншею, кто отползти или отбежать. Но даже один опытный диверсант мог натворить немало бед, тем более в условиях отступления и всяких неизбежных в этом случае неразберих. Врага требовалось добить. Младший лейтенант вылез из ровика и направился к пушкам, на ходу прикидывая, кого из зенитчиц взять с собой. Так и не решив, подумал, что дробить расчеты не имеет смысла, приказал первому орудию держать окопавшихся диверсантов на прицеле и не давать им стрелять, второй расчет послал за личным оружием, приказав взять все ручные гранаты. И уже через пятнадцать минут повел цепочку зенитчиц по широкой дуге, глубоко огибая позиции диверсантов, обосновавшихся в окопах уничтоженного охранения моста. Последние сто метров двигались ползком, держа карабины на сгибе локтя. Сам Чумак волок солдатский сидор, полный разнообразных гранат. Он уже слышал приглушенные голоса диверсантов из окопа, когда в окопе раздался выстрел немецкого ротного миномета. Младший лейтенант знал: это уже устаревшее, но на такой дистанции очень опасное оружие. Пятидесятимиллиметровые мины, размером с перезревший огурец, давали разлет осколков на двадцать метров, и при удачном попадании могли уничтожить ничем не прикрытый расчет. Чумак подтянул поближе к себе сидор, нащупал бугристый корпус лимонки,мгновенно рванул колечко чеки, и тут же отправил гранату в минометный окоп. Но не попал, лимонка рванула на бруствере, но взрыв и просвистевшие над головами диверсантов осколки сбили им прицел, заставили замешкаться подносчика и заряжающего. Рядом с младшим лейтенантом упала заряжающая орудия Вера Левченко и принялась на удивление сноровисто заряжать гранаты РГД. Чумаку только и оставалось ,что метать их поточнее. Взрывы гремели один за другим. Над окопом висела сплошная пыль. Потом там рвануло, что-то посильнее ручной гранаты, и все неожиданно затихло. Но Чумак еще минут десять не разрешал никому подняться и подходить к окопу. Он так и лежал,выставив перед собой револьвер, когда почувствовал сильную боль в левом плече.Верхняя часть рукава гимнастёрки была залита кровью. Перевернувшись на спину, застонал от боли и тут отчетливо понял,что ранен. В горячке боя даже не почувствовал как пуля ударила в плечо,пробив его на вылет
повредила кость.От усиливавшейся боли сознание его поплыло и он провалился в бездну.Очнувшись,уже с перевязанным плечом,заметил как бойцы комендантского взвода прибывшие на полуторке из тыла в сопровождении броневика БА-10,перевязывали раненых,не разбирая где свой, а где чужой, собирали оружие.Из-за угла стены продолжавшей гореть полуразрушенной зенитным огнём казармы ,выехали две телеги
запряженные измотанными серыми лошадками,с которыми лихо управлялись на вид совсем уже не призывного возраста два пожилых солдата обозного батальона.
Чумака наспех допросил хмурый лейтенант-особист об обстоятельствах боя и отправил вместе с Кузьминым и другими ранеными на полуторке в сопровождении двух бойцов в госпиталь.
Рана оказалась тяжёлой, из-за этого,в госпитале Чумаку пришлось пролежать два месяца. По выздоровлению был направлен для дальнейшего прохождения службы в свою батарею и служба потекла в обычном порядке. Правда, через две недели его вызвали в штаб полка и полковой комиссар Бортник вручил ему орденом Боевого Красного Знамени за уничтожение взвода диверсантов абвера Бранденбург- 800.

Авторы Соловьев Н.М.
Серёгин А.А.