+7(903)202-21-01
капитан запаса Центра спецназначения ФСБ РФ.
фото из архива ВПК «Прорыв»
Я не люблю военных похорон
Своего друга, Антона Качанова, знаю уже давно. Когда-то нас свели общие интересы, работа, сходные взгляды на жизнь. Всегда знал, что он страстный подвижник и энтузиаст военной археологии. Сам, имея историческое образование, в общих чертах, представлял себе этот вид деятельности. Всегда уважительно и с вниманием относился к его рассказам о раскопках и захоронениях. Большое впечатление произвёл на меня музей клуба ВПК «Прорыв», основанный и находящийся в школе № 15 (структурное подразделение №4) г. Москвы. Тем не менее, в течение нескольких лет, не мог воспользоваться предложениями Антона выбраться на ежегодную «Вахту Памяти», проводимую ВПК «Прорыв» в Юхновском районе Калужской области. Рабочие обязательства и жизненные неурядицы всегда перевешивали готовность к подобным выездам.
Должен признаться, что и конечного понимания морально-психологической и духовной ценности этого ежегодного мероприятия тогда ещё не имел. Конечно, оба моих деда воевали. О войне знаю немало. Сам в погонах и с контуженной спиной. Понятно, что поиск и захоронение останков воинов, реконструкция боевых событий и патриотическое воспитание молодёжи – дела благородные и достойные всяческого уважения. Но со стороны всё это воспринимается не более, чем хорошая новость по телевизору: кивнул, улыбнулся и пошёл дальше… Всё до того момента, пока не окунёшься в это сам.
Решив съездить по приглашению Антона на «Вахту Памяти – 2018», размышлял о том, что там увижу. Казалось бы, чем меня, 42-летнего офицера запаса, могут впечатлить металлические фрагменты боеприпасов, ржавые гильзы или даже непогребённые останки. Как говорится, «плавали, знаем». За плечами и «горячие» командировки, и боевая работа, и всё те же предметы в более «свежем» виде. В общем, не сомневался, что о войне, как таковой, знаю достаточно. Некоторый опыт работы в разных ВПК также был. Ничего нового не ожидал.
Приехали глубокой ночью. Даже толком лагерь рассмотреть не успеваю. С раннего утра мы уже в лесу. Хотя ещё нет. Сначала открытая равнина, изрытая коровами и условно называемая «полем». Вон он лес. «Там хорошо, каких-то 300 метров» - говорит Антон. Поправляю 30-литровый рюкзак и вспоминаю, почему пехота – «царица полей». С нами идут товарищи Антона по клубу. Суровые лица, целеустремлённый взгляд. Если бы в руках у них были автоматы вместо металлоискателей и лопат, решил бы, что идём на Берлин. Войдя в лес, понял, о каком «хорошо» шла речь на поле. Это когда не нагреваются ноги в резиновых сапогах, потому что они почти полностью уходят в холодную грязь. После тропических джунглей русские леса кажутся проспектом, но движемся с соблюдением всех мер безопасности. Буреломы и завалы сменяют друг друга с завидной периодичностью.
Впереди бежит Антон с прибором GPS в руке. Именно «бежит», потому что шагом это назвать нельзя. Движемся в колонне по одному, и недовольное сопение товарищей подсказывает их общее отношение к выбранному скоростному режиму ведущего. «Ещё всего-то километр!» - восклицает ведущий и превращается в точку между деревьями. Периодически, чтобы «приободрить» группу, он выводит нас на «дорогу», если таковой можно назвать глубокую затопленную колею от трактора. Скользим по обочинам, судорожно хватаясь за ветки. Но вот доходим до условной точки, и начинается сложная и утомительная работа поисковиков. Это либо прочёсывание значительных площадей со щупами и металлоискателями, либо тяжёлый труд по раскапыванию остатков боевых позиций, после лёгкой разминки в виде откачивания из ям воды вёдрами, передаваемыми по живой цепочке.
Такое ощущение, что под металлоискателем лес звенит везде и весь. Быстро осознаю – что это так и есть. Смерть здесь гуляла повсеместно. На ум приходит слово «мясорубка». Металлические осколки в земле, в воде, в деревьях и даже в камнях. Начинаю понимать, что тот опыт, который был накоплен мною ранее, никак не вяжется с «этой» войной. Этот «железный лес» расшатывает мою уверенность в том, что человеку всегда возможно закрепиться в какой-то личной нише между полюсами «воин» и «мясо». Ты можешь готовить себя к чему угодно, быть лучшим, опытным бойцом, но шансы выйти живым из такой войны, так же, как и шансы погибнуть в ней героем, одинаково регулируются погрешностью при наводке артиллерии или авиаударе. Делюсь этими мыслями с товарищами. Они молча мне кивают. Они всё это уже знают. Можно по-разному трактовать слова «подвиг» и «мужество». Для тех, кто остался в этой земле, подвигом было уже прийти сюда. Даже если солдат, не успевший сделать ни одного выстрела в бою, до этого успел напоить раненого водой из котелка, он выполнил свой долг, прежде чем погибнуть на этих рубежах.
И полетели дни «Вахты Памяти». Тяжёлые рюкзаки, лопаты, бутылки с водой, стёртые ноги. Зовут леса и поля и те, кто ещё лежит там. Ощущение, что сбросил десять килограммов и десять лет. А ещё раскапываем полевой госпиталь, пытаясь найти тех, кто был в нём похоронен и забыт. Стеклянные ампулы, медицинские инструменты, ампутированные конечности. Но братских захоронений нет. Пока нет, поправляют меня опытные товарищи и обсуждают вероятность расположения таковых на местности. Выдаю все свои знания из области военной медицины, чтобы хоть как-то помочь в поиске. Вообще знание военного дела сильно помогает, но основой всего является изучение документов, отчётов и боевых донесений – другая тяжёлая работа, проводимая в архивах и библиотеках. Когда эти люди успевают проделывать всю эту работу? Бесплатно. Отрывая время от своих семей и личных дел.
А между тем, в базовом лагере идёт другая работа. Малозаметная, но важная и изнурительная. Самые молодые участники клуба заняты тем, что у военных называется стабильным тыловым обеспечением. Пилятся дрова, таскается вода, готовится еда, ремонтируется бензогенератор, производится огромное количество прочих хозяйственных работ. Здесь царь и бог – Виталий Сёмин, харизматичный руководитель ВПК «Прорыв». Удивляет, как он успевает руководить деятельностью лагеря, поддерживать дисциплину и выбираться на раскопки. Но как-то успевает. Вижу его то с металлоискателем в лесу, то с тяжелыми коробками продуктов, выдаваемых на приготовление пищи.
Но вот наступает день, когда мы не идём копать. А идём в ту часть лагеря, где на полотнищах разложены останки 240 советских бойцов, обнаруженные и собранные ВПК «Прорыв» в предшествовавшем поисковом сезоне. Уже заготовлено 30 скромных гробов, обтянутых красной тканью. Этого хватит. Сегодня мы не спешим. Работаем чётко и аккуратно. Не раз бывал на военных похоронах. Тяжёлые воспоминания. Но 240 человек сразу! Это больше чем две роты! В 30 гробах! Армейский КАМАЗ в два рейса доставит наш мрачный груз к мемориалу. По офицерской привычке сажусь в кабину с водителем. Спохватился, что занял не своё место. Но вижу, что Виталий Сёмин едет в кузове со своими ребятами и понимаю, что так надо.
На «Поле Памяти» - мемориальном комплексе у дер. Долина, что под Юхновом, собралось несколько сотен людей. Кроме городской администрации, различные местные и приглашённые юношеские ВПК; от Министерства обороны - комендантский взвод; представители Росгвардии – коллеги и сослуживцы Сёмина; ветераны; просто люди, пришедшие на церемониал. Участники «Прорыва» смотрят на представителей других ВПК с лёгкой ноткой снисхождения. Они имеют на это право. Всем известно, кто сделал основную работу в Юхновских лесах за последние годы. Виталий строит нас. Вместе с несколькими товарищами вызываюсь добровольцем – принимать гробы в яме. Это максимум из того, что могу сделать для этих солдат. Остальное уже сделали ребята из «Прорыва». Выступают представители города, Церкви, руководители клубов и кто-то ещё. Подкатывает ком к горлу. Я не люблю военных похорон. Но тут слышу голос Антона в микрофоне. Он читает стихи. Они просты, понятны и лишены фальши. Каждое слово идёт от сердца. Я понимаю, что стою в строю среди бескорыстных, порядочных и честных людей, отдающих долг памяти павшим днями, месяцами и даже годами своей жизни, занимаясь той работой, которую, кроме них, не сделает никто! Для меня честь стоять в одном строю с ними. Три залпа, белые перчатки сверкают в солнечный день. Теперь здесь новая братская могила. По горсти земли и берёмся за лопаты.
Мёртвые похоронены, но – вокруг живые! Приятно смотреть на молодых рябят из «Прорыва», на их живое общение, лёгкую наивность, интерес к жизни. Скребут ложки по котелкам. Вечерние костры дымят и вышибают слезы. Младшие уже спят. Мы – те, кто постарше, сидим вокруг огня. Антон играет на гитаре. Завтра снова в поиск. Спасибо, друг, что вытащил меня сюда. Иногда нужно вплотную рассмотреть смерть, чтобы напомнить себе цену жизни. Приеду ли я сюда вновь? Обязательно, если позовут…
Отдельная благодарность от меня лично: Качанову Антону, Курочкину Альберту, Лужину Сергею, Сёмину Виталию.
Также выражаю сердечную благодарность всем участникам ВПК «Прорыв», с которыми побывал вместе на «Вахте Памяти-2018».
Вы все отличные ребята!
P.S. Итогом этой экспедиции и стало стихотворение автора, положенное на музыку Антоном Качановым.
Он был солдатом на войне
Лежит скелет в сырой земле - он был солдатом на войне.
Глядит на запад автомат, как много лет тому назад.
Оставил ты подсказки мне, что сделать здесь пришлось тебе:
Десятки гильз и две чеки, колючей проволоки куски…
Вокруг лежат твои враги…
Я знаю многое, вполне, о той безжалостной войне.
И тихо я шепчу тебе: «Скажи же, воин, имя мне!
В какой родился стороне? Что написать нам на стене?
Я по оружью твой собрат, такой же, как и ты солдат.
Но ты прошёл реальный ад…
Не подписал свой котелок, в пенале не оставил строк
Не думал ты тогда, в тот миг, что станешь так для нас велик
И, сидя здесь, вдвоём с тобой, я будто вижу этот бой,
Когда в дуэли огневой, прикрыв товарищей собой,
Ты лёг с пробитой головой…»
Негоже одному в лесу, тебя к своим я отнесу
Чтоб вместе вам лежать в земле, в той, что оставили вы мне
Звезда, песок, еловый стог и несколько коротких строк
Уснёшь спокойно ты, солдат, и ляжешь головой в закат
Туда смотрел твой автомат…
Май 2018