Не сходите с пути…

[Raid]

Не сходите с пути…

Больше тридцати лет назад не стало одного из родоначальников поискового движения на Калужской земле - Александра Николаевича Краснова.
Перебирая домашний архив, я случайно наткнулся на пожелтевшую газетную вырезку из далёких лет своей юности. Эту заметку «Не сошедший с дороги» Юрия Лесика о кондровском поисковике Александре Краснове, мне присылал когда-то в письме ветеран Великой Отечественной войны из г. Кондрово Анатолий Степанович Мешков.
Перечитав рассказ об Александре Краснове, я вспомнил, какое впечатление произвёл он на меня, когда я только начинал заниматься поиском. Многие из этих строк не потеряли своей актуальности и по прошествии тридцати лет. Поэтому мы и предлагаем нашим читателям, на примере Александра Краснова вспомнить его и других друзей и коллег, которых уже нет рядом с нами.
3 марта 2019 года Александру Николаевичу Краснову, Почётному гражданину города Кондрово исполнилось бы 76 лет.

Руслан Лукашов, редакция «ВА».
Фото из сети Интернет.

Этот очерк о руководителе группы «Поиск» Александре Краснове журналист Юрий Лесик принёс в редакцию калужской областной газеты «Молодой ленинец» в середине декабря 1988 года. Сказал: «Саша сейчас в больнице, хочется его как-то поддержать».
Редакция газеты запланировала публикацию в один из очередных номеров, но через несколько дней мы узнали горькую новость: Александра Краснова не стало…Не стало человека, который двадцать с лишним лет назад одним из первых в Калужской области начал поисковую работу, начал возвращать из забвения имена солдат, считавшихся пропавшими без вести.
…У этого очерка была другая концовка. Автор писал: «Знаю, что на все советы поберечься, заняться своим здоровьем, хоть кто дай их ему сейчас, Александр Николаевич лишь улыбнётся. Самое желанное для поисковика – новые дороги. Пусть их будет больше! – вот это и пожелаем ему».
Наверное, будет справедливо, если сегодня эти слова мы адресуем всем нашим поисковым отрядам и группам. Не сходите с дороги, которую начал торить Александр Краснов!
Редакция газеты «Молодой ленинец», январь 1989 года.

Не сошедший с дороги

Над полем как-то нехотя, будто в замедленной съёмке, распалась на дым и блеск красная ракета. Головы – вниз, ни слова в эту минуту! На нашей пропитанной кровью земле в полдень 15 мая появилась ещё одна братская могила…
Накануне поздним вечером мы возвращались с Красновым из-за Юхнова, где на речке с красивым именем Лидия ребята, не знавшие войны, смотрели ей прямо в глаза, а там, где она пряталась в землю, докапывались до неё короткими сапёрными лопатками.
С 1942 года ждали здесь своих погибшие солдаты. Кто под берёзой, кто в рухнувшем блиндаже, кто в танковой колее. Сюда бы теперь водить всех беспамятных и заевшихся: смотри и думай! Помни, что и они хотели жить, но поднимались в гибельную атаку, увязая в снегу, и шли вперёд. Чтобы так идти, нельзя думать о себе, можно было думать лишь о тех, кого закрывал собой и здесь, и там, в тылу. Если не так, то в рост не поднимешься и не пойдёшь…
Краснов дорогой больше молчал, а я думал о том, как многое может один человек. Тот, который, вроде бы, один в поле не воин.
Весь день, чего давно уже не случалось, я был вместе с Красновым, снова видел его в работе поисковика и не переставал удивляться силе и знаниям, энергии этого человека. Худенький, в очках, не очень приметный, а вокруг всегда люди. Говорит тихо, без напора, а слышат все. Кажется, не настаивает, доказывая что-то, а с ним быстро соглашаются.
«Да что он вообще знает о войне этот лаборант из педучилища?!», - возмутился когда-то один ветеран, пересказывавший ребятам на встрече в школе известную многим книгу, как нечто бывшее с ним.
Всё!
Всё знал Краснов, что происходило на Калужской земле и на стыках с соседними областями в годы войны. Всё, что написано у нас об этом. Всё, что снято фронтовыми операторами. Всё, что связано с героизмом и трагедией 33-й армии и её командарма – генерала Ефремова. Всё, что известно о партизанском движении в области.
Мало? Каждому бы знать хотя бы сотую часть этого, и у нас не было бы сейчас людей, у которых не ёкнет сердце, когда прочтут, что многие тысячи солдат не местах боёв ещё даже не захоронены, как положено. Перевернут страницу – где там про что-нибудь весёленькое…

*****
Каждую весну, обычно в начале мая, Краснов с группой студентов Кондровского педучилища неделю проводил в походе. Раскопки, перезахоронения, беседы с очевидцами боёв. И обязательно – участие в празднике Победы. Пусть у деревенского памятника в самой глухомани, но священный ритуал поклонения павшим бывал соблюдён. Пусть даже в который раз уже попрекали его потом, что «работает на чужих», ходит в соседнюю область. Но он лишь усмехался: «Может, солдатам только нашу область освобождать надо было?».
Помню, после одного из походов на Смоленщину вернулся он мрачным, похудевшим. На расспросы отнекивался, не хотел, видно, бередить душу. А какое-то время спустя рассказал, как подбирали в лесу останки бойцов, делали гробы, а нести их оказалось некому. В группе с Красновым всего несколько девчат, в деревне – одни старухи, а приехавшие на посевную шефы, на которых он так надеялся, отказались, уже «напраздновались»…
Нашёл он всё-таки людей, помогли в сельсовете и военкомате, но, сколько нервов ушло на это!
Краснов долго молчал тогда после сказанного, будто не хотел тратить слова на то, что и так ясно. А прощаясь, как и всегда, лишь чуть-чуть улыбнулся одними губами и сжал в кулак поднятые к плечу пальцы: «Рот фронт!».
Для него это был не просто жест и не просто дань уважения интернационалистам, первыми схватившимся с фашистами в Испании, а само продолжение той борьбы, только уже – против забвения, против равнодушия.
Краснов – человек не одной темы. Помню, как поразил он однажды участников районной конференции ДОСААФ в Кондрове тем, что заговорил с трибуны о том, как сохранить в городе памятники промышленной архитектуры. Все – о числе лекций и встреч с ветеранами, а он – о цехах, построенных ещё Говардом. Тогда кто головой качал, кто посмеивался, а сегодня каждый радуется подновившимся постройкам, что и вправду украшают город.
И всё-таки главным делом для него был поиск. Пятьдесят два солдатских медальона нашёл за двадцать с небольшим лет Александр Николаевич Краснов. Я знаю, тут бы он меня поправил: не я один, мол. Но без него ведь не было бы и группы «Поиск». Это его детище. Это было его жизнью, его тревогой.
И я знаю, что те девочки (в педучилище парни вообще редкость), что были в его «Поиске», не пройдут теперь равнодушно мимо братской могилы, не будут глухи к просьбе фронтовика или вдовы, куда бы ни забросило их распределение. На каждое их письмо, а переписка была большая, Краснов отвечал, давал, если надо, честный и мудрый совет.
Для многих из них походы остались в прошлом, как остался в училище собранный по крупицам музей, но запало в душу всё, что связано и с походами, и с музеем, и с людьми, которые повстречались на трудных дорогах. Помнят девушки старух, которым несли хлеб в забытые богом лесные деревни, фронтовиков, что не в силах забыть хотя бы один день из войны…
Им, девчатам, передавалась тревога Краснова за скороспелые десанты по районам, за видимость серьёзной поисковой работы, за её завтрашний день. С такими наскоками и через годы в лесах так и будут лежать солдаты минувшей войны. Сколько труда и пота, сколько нервов и слёз требует это дело, но никак уж не двух дней на район!

*****
Краснов меньше всего думал о себе. А точнее сказать – просто не думал о себе. Иначе не ждал бы с женой и родителями сына из армии в тесном и ветхом фабричном домишке, не зная даже, какая у него очередь на новую квартиру. Не переживал бы так, когда ударялся о равнодушие в переполненном зале или кабинете чиновного пропагандиста. Не просмотрел бы, как потерял вдруг здоровье…
Вот и тогда из-за Юхнова мы уехали раньше времени потому, что весь день Краснов ходил, согнувшись пополам, отбиваясь от наших вопросов одним: «Да ничего, пройдёт…». И вместе со всеми преодолевал тяжкие лесные километры, копал, шёл вперёд с миноискателем.
На следующее утро мы решили снова поехать в Юхнов, надеялись, что боль пройдёт. Не прошла, и он остался дома. Потом, рассказывая ему о поездке, я видел, как жалеет Александр Николаевич, что так вот получилось. А через неделю, разыскивая его по телефону, я узнал, что он уехал с московскими телевизионщиками на Красную Горку: лучше, чем он, места боёв там мало кто знал…
Будто оправдываясь за невнимание к самому себе, он говорил потом привычное: «Люди приехали, а я что же, откажу?».
Чтобы лучше понять душу поисковика, не нужно много слов. Надо лишь однажды прочитать вот эти строки Твардовского:
Я знаю, никакой моей вины
В том, что другие не пришли с войны,
В том, что они – кто старше, кто моложе –
Остались там, и не о том же речь,
Что я их мог, но не сумел сберечь.
Речь не о том, но всё же, всё же, всё же…
Незаменимых, говорят, не бывает. Врёт поговорка, Краснов был им. Он, как огонь костра, светил людям и звал их к себе. В это пламя ни разу не упало ни одной хворостины корысти. Огонь питался долгом и потому стал священным.
Пепел памяти стучал в его сердце – вот в чём всё дело. Будто на роду было написано Краснову шагать и шагать дорогой войны, искать упавших на ней, чтобы и через сорок лет узнавали родные, что их солдат не без вести пропал, не струсил и не спрятался, а погиб у деревни над речкой или за тем вон полем…

Юрий Лесик, г. Кондрово Калужской области.

1..jpg (24.25 КБ) 1480 просмотров