Шестая контратака

[Raid]

Шестая контратака

Дмитрий Балашов
фото из семейного архива автора
и сети Интернет

С каждым годом Великая Отечественная война удаляется от нас всё дальше и дальше. Сегодняшнее поколение почти не пересекается с участниками тех сражений, не знает героев того времени, а ведь они долгие годы были гордостью страны. К сожалению, у многих минувшая война сейчас ассоциируется исключительно с праздником 9 мая. Да, он ежегодно напоминает о Победе всем – и тем, кто её чтит, и тем, кто понемногу забывает – но только на один день. Тем ценнее моменты, которые возвращают нас, сегодняшних, в ту войну.
Я расскажу, как это случилось со мной. Но начну с итога многолетнего поиска и расскажу о событии конца 1943 года.
Срединный год Великой Отечественной войны начался с победы в Сталинградской битве и прорыва блокады Ленинграда. Летний разгром немецких войск на Курской дуге окончательно повернул линию фронта Красной Армии на запад. В течение года советские войска освободили Ростов-на-Дону, Харьков, Новороссийск, Брянск, Смоленск, Киев. После более двух лет оккупации пришла очередь многострадальной Белоруссии.
16 декабря 1943 года в Витебской области, что на северо-востоке Белоруссии, 3-й гвардейский стрелковый батальон 248-го гвардейского стрелкового полка вёл тяжёлый бой с противником.
Накануне вечером, в ходе общего наступления частей 1-го Прибалтийского фронта, указанный батальон подавил сопротивление врага, решительным броском овладел деревенькой с незатейливым русским названием Лаптевка. С утра предстояло снова идти вперёд, но батальон не успевал пополнить свой боезапас, что впоследствии сыграет свою роль.
Деревня стояла в центре узла дорог, включая переправу через правый приток Западной Двины, местную речушку Оболь. У выходящих из окружения немецких войск не было другого выбора, кроме как пробиться через деревню или обойти её. На их пути и стоял наш стрелковый батальон. Так Лаптевка оказалась в центре событий.
Ранним утром 16 декабря 1943 года до двухсот гитлеровцев в сопровождении тринадцати танков и самоходных орудий двинулись в контратаку. Чем могли ответить красноармейцы? Кроме обычного стрелкового вооружения, штатных миномётов и противотанковых ружей, у гвардейского батальона было всего три артиллерийских орудия – две 45-мм противотанковых и одна 76-мм полковая пушки.
Гвардейцы отразили первый удар, нанесли противнику чувствительный урон, но и сами понесли потери от неожиданной атаки. Оценив напряжённость обстановки, командир полка по рации приказал комбату во что бы то ни стало удерживать Лаптевку до прихода подкрепления.
В это время последовала вторая контратака немцев, которая снова была отражена нашими бойцами. Противник за счёт подходящих сил проводил контратаки одну за другой, чтобы любой ценой сбросить противника с судьбоносной для себя дороги. Казалось, что длинная зимняя ночь никогда не закончится.
После пятой и снова неудачной для немцев атаки, потери гвардейцев в людях и в вооружении стали ощутимыми. Из-за высокой плотности и интенсивности огня встал вопрос нехватки боеприпасов, которые не пополнялись.
Бой длился уже более шести часов. Усилив свои пехотные подразделения бронетехникой, противник пошёл в шестую контратаку.
Обескровленный батальон стойко сдерживал напор врага, на отдельных участках дело дошло до рукопашных схваток. Но израсходованный боезапас не давал активно сопротивляться – батальон вынужден был оставить деревню.
Немецкие части прорвались, но были измотаны упорной обороной Лаптевки, и поэтому не могли воспользоваться этим кратковременным успехом. Именно кратковременным: на помощь нашим бойцам подошли два стрелковых батальона соседнего гвардейского полка, и к двум часам этого же дня выбили противника из деревни и лишили его возможности вырваться из окружения.
Немцы потеряли в бою за Лаптевку до 500 солдат и офицеров, оставили на поле боя много вооружения и боеприпасов.
А наших бойцов, павших в том бою, похоронили в большой братской могиле на юго-западной окраине деревни.
Предвижу вопрос: что побудило меня восстановить подробности этого боя и рассказать о нём читателю, если в масштабах той войны подобные события были обыденными и повседневными?
В тот день под Лаптевкой погиб двоюродный брат моей бабушки, гвардии старший лейтенант Сергей Васильевич Макаров, командир миномётной роты 248-го гвардейского стрелкового полка.
Мои родовые корни по материнской линии ведут в деревню Лохино (сегодня она в черте города Одинцово Московской области). Здесь не одну сотню лет крестьянствовало семейство Макаровых. И хотя я с рождения москвич, Лохино было и остаётся частичкой моей жизни. Моя бабушка, Евгения Гавриловна Макарова, была из этих краёв.
В своё время я не стремился вникать в вопросы родства, ограничиваясь тем кругом близких, который сопровождал меня в повседневной жизни. Однако десять лет назад произошёл эпизод, который неожиданно положил начало одному поиску и расширил границы понятия родства. Так я укрепился в мысли, что это не просто отношения между людьми, связанными общими предками, а это наши корни, наша история и основа человеческих отношений.
Всё началось с того, что однажды в соседней с Лохино деревне Мамоново я впервые пристально рассмотрел мемориальные доски на обелиске, установленном в память о погибших на войне жителях деревень Мамоново, Лохино и хутора Никанорово. Среди выбитых на камне фамилий нашёл знакомую – «МАКАРОВ В.И.». Фамилия достаточно распространённая, но что-то заставило меня поинтересоваться у бабушки: может ли этот Макаров быть её и нашим родственником?
Она решительно развеяла всякие сомнения, и я узнал, что Сергей Васильевич Макаров – её двоюродный брат, а на мемориальной плите ошибочно указаны инициалы имени и отчества его отца. Василий Иванович Макаров не принимал участия в войне, но умер в 1944 году. Отцы моей бабушки и Сергея – Василий и Гаврила Макаровы – родные братья.
Сергей был старше моей бабушки на 17 лет, и она очень смутно помнила его, поэтому рассказать что-либо обстоятельное о брате не смогла. В то время ещё были живы родственники Сергея, но и они никаких подробностей его жизни не знали, не говоря уже о деталях гибели.
Я поставил для себя задачу – узнать что-либо о нашем родственнике, погибшем более 70-ти лет назад. Забегая вперёд, скажу, что задача оказалась непростой и, самое главное, потребовала много времени и большого терпения. Не стану утомлять читателей и перечислять все обращения и запросы в различные архивы и фонды. Но результаты многолетних поисков позволили по крупицам восстановить ход жизни и подробности смерти человека, не вернувшегося с войны.
Сергей Макаров родился 23 сентября 1911 года в деревне Лохино Павловской волости Звенигородского уезда Московской губернии, в крестьянской семье. Жизнь этой деревни всегда была тесно связана с усадьбой Архангельское и её хозяевами — княжеским родом Юсуповых. Родители – Василий Иванович (1887-1944) и Евдокия Александровна (1889-1971) Макаровы, как и многие односельчане, работали в помещичьем хозяйстве. Отец сапожничал, а мать – убирала картинную галерею в усадьбе. В семье, кроме Сергея, росли младшие сестра Анна (1914-1984) и брат Юрий (1925-1974).
Уже при советской власти, в 1919 году, восьмилетний Сергей пошёл в школу села Архангельское. После 4-го класса поступил в школу-семилетку при Рублёвской насосной станции, где получил не только общее образование, но и начальное техническое. В 1930 году он успешно окончил при станции двухгодичные гидротехнические курсы.
В те годы на базе 7-летнего образования создавался новый тип средней профессиональной школы — техникумы. Они готовили специалистов средней квалификации для всех отраслей народного хозяйства, здравоохранения, культуры и просвещения. С 1937 года техникумы непроизводственных профилей стали называться училищами.
Проработав гидротехником всего три месяца, Сергей поступил в Московский областной коммунально-строительный техникум. Выбрал специальность, связанную с монтажом, эксплуатацией и ремонтом санитарно-технического оборудования, учился с осени 1930 по март 1933 года. В 1931 году Сергей был принят в ряды ВЛКСМ.
В апреле 1933 года дипломированный техник Сергей Макаров приступает к работе в Инвентаризационно-технической конторе при Московском областном отделе коммунального хозяйства. Однако трудился недолго – всего полгода.
В ноябре 1933 года пришло время призыва в Красную Армию. Срочную службу Сергей Макаров проходил в Белорусском военном округе, в 7-й артиллерийской бригаде гарнизона Мозырского укреплённого района (Мозырский УР). Протяженность района по фронту составляла 128 километров и глубиной оборонительных позиций на главных направлениях 5–6 километров. Укрепрайон был одним из звеньев стратегической оборонительной линии, получившей название «Линия Сталина». По плану обороны Мозырский УР должен был прикрывать важные железнодорожные узлы Гомель и Калинковичи, через которые осуществлялось сообщение с южными районами страны.
Первый армейский год Сергей провёл в учебном дивизионе. Следующий год службы он начал младшим командиром, что соответствует сержантскому званию, командовал отделением артиллерийской разведки. Завершил службу в должности старшины батареи. Средне-техническое образование в ту пору было сравнимо с теперешним высшим, и Сергей в свободное время самостоятельно изучил основы артиллерийской науки, пополнив свои гражданские знания военными. В самом конце армейской службы младший командир Макаров сдал экстерном экзамен и получил категорию среднего командира. С военной службы в запас Сергей уволился в ноябре 1935 года с военно-учётной специальностью «командир артиллерийского взвода управления». Назначение взвода управления в артиллерии – ведение разведки и обеспечение связи.
Уже в декабре 1935 года Сергей Макаров был принят на работу прорабом в строительную контору Треста «Мосводопровод» Управления водопроводно-канализационного хозяйства Мосгорисполкома. Прораб (сокращённое от «производитель работ») – должность руководителя среднего звена на стройке. Он отвечает за своевременный ввод объектов в эксплуатацию, обеспечивает соблюдение технологии производства, ведёт учёт выполненных работ и оформляет техническую документацию. Работа хлопотная, но Сергей находил время и для общественных дел – комсомольцы строительной конторы избрали его секретарём первичной организации ВЛКСМ. В Тресте «Мосводопровод» Сергей Макаров проработал пять лет, до января 1941 года.
В этот период произошли изменения в его личной жизни. В 1936 году он женился, а в 1937 году в семье Антонины и Сергея Макаровых родился сын Эдик.
В январе 1941 года Сергей меняет место работы и переходит в Трест «Моспромстрой» (ранее Трест передвижки и разборки зданий), где занимает должность прораба участка № 2 Санитарно-технической конторы. Но здесь поработать пришлось недолго.
В феврале того же года Сергей Макаров оказался на Кольском полуострове. Его пребывание в Мурманской области не связано с мерами репрессивного характера. Это был свободный выбор, деятельный ответ активного советского гражданина на призыв ЦК ВКП(б). У государства стояла задача привлечь специалистов на ударную стройку в Мончетундре, где уже с 1935 года возводился металлургический комбинат «Североникель». Одновременно с комбинатом велось строительство и населенного пункта Мончегорск, которому в сентябре 1937 года был присвоен статус города. Сергей Макаров приступил к работе на комбинате в должности начальника смены энергоцеха. Семья Сергея всё это время оставалась жить в Подмосковье и встретиться вновь им было уже не суждено.
Когда началась война, обстановка на подступах к Кольскому полуострову отличалась нестабильностью. Правительством было принято решение основное оборудование комбината демонтировать и вывезти в глубокий тыл, главным образом на Урал и за Полярный круг, в Норильск. Подлежали эвакуции и кадры. В июле 1941 года Сергей Макаров был определён на комбинат в Норильск. Но чтобы добраться туда, предстоял морской переход по участку Северного морского пути до порта Дудинка на Енисее, а это свыше 2 000 км. Однако судов для такого плавания не было, и попасть к месту нового назначения Сергею не довелось.
Но, тем не менее, путь Сергея лежал на восток, вглубь страны. Он был переведён в Бурят-Монгольскую АССР на Джидастрой НКВД. Здесь, в Закаменском районе, на Джидинском вольфрамовом месторождении, была организована добыча молибдена и вольфрама для производства на горно-обогатительном комбинате вольфрамового и молибденового концентратов. Сергей был принят в механический цех прорабом по сантехмонтажу.
Сплав джидинского вольфрама с железом давал высококачественную легированную сталь. В годы войны она шла на изготовление броневых плит, солдатских касок, щитков пулемётов и пушек. Вольфрам широко использовался в сердечниках артиллерийских снарядов, пробивавших танковую броню гитлеровских «тигров», «пантер» и «фердинандов». Броня каждого третьего советского танка и каждого шестого ствола орудий была легирована джидинским вольфрамом.
Но война не отпустила от себя Сергея.
23 декабря 1941 года Сергей Васильевич Макаров был призван в ряды Красной Армии Закаменским РВК Бурят-Монгольской АССР.
В это время в районе станции Дивизионная Восточно-Сибирской железной дороги – сегодня это в черте г. Улан-Удэ – формировалась 456-я стрелковая дивизия. Личный состав подразделений дивизии комплектовался из жителей Бурятии, Иркутской и Читинской областей, а также Алтая и Урала.
Младший командир Сергей Макаров был зачислен командиром расчёта во 2-й взвод 2-й миномётной роты миномётного батальона.
В начале февраля 1942 года 456-я дивизия перебрасывается в Смоленскую область в состав 16-й Армии Западного фронта, где прямо с колёс вступает в бой. В конце месяца дивизия решением верховного командования переименовывается в 97-ю стрелковую (второго формирования).
Весь март она ведёт боевые действия на территории Смоленской области. К тому времени уровень артиллерийской подготовки Сергея был по достоинству оценён, ему было присвоено воинское звание «младший лейтенант», и под его командование передан 1-й взвод 3-й миномётной роты минбата 233-го стрелкового полка.
В этот непростой период, Сергей Макаров подаёт заявление в партийную организацию полка с просьбой принять его в ряды коммунистической партии. 19 марта 1942 года он стал кандидатом в члены ВКП(б).
В начале апреля, в бою под деревней Дубровка Думинического района Смоленской (с 1944 года – Калужской области), Сергей Макаров выполнял задачу по целеуказанию и корректированию огня 82-мм миномётов. Задача непростая, в силу своей специфики требует определённого минимума знаний по артиллерии и математике. Но, похоже, Сергей не растерял навыков, приобретённых в армии почти десять лет назад. В результате удачно выбранной позиции – недалеко от окопов и блиндажей противника – он умело скорректировал огонь миномётной роты, и немецкая пехота понесла ощутимые потери.
В чрезвычайных условиях войны политорганам Красной Армии было разрешено принимать в члены партии отличившихся в боях военнослужащих после трёхмесячного кандидатского стажа. 28 июня 1942 года первичная партийная организация 233-го стрелкового полка приняла Сергея Макарова в члены ВКП(б).
До апреля 1943 года 97-я стрелковая дивизия находилась на территории всё той же Калужской области, вела затяжные позиционные бои на жиздринском направлении. 10 апреля 1943 года за мужество и героизм, проявленный личным составом, дивизия была удостоена почётного звания «Гвардейская» и стала именоваться – 83-я гвардейская стрелковая дивизия. В гвардейские были переименованы все входившие в её состав полки.
В начале лета 1943 года гвардейцы 83-й дивизии вели боевые действия на территории Орловской области. Гвардии лейтенант Сергей Макаров в ту пору уже командовал 3-й миномётной ротой 248-го гвардейского стрелкового полка (бывший 233-й стрелковый полк).
Следует отметить, что штат и вооружение гвардейского соединения отличались от обычного стрелкового. Гвардейская дивизия имела на треть больше автоматического оружия, а её артиллерийский полк состоял не из 8, а из 9 батарей (36 орудий). Гвардейский стрелковый полк также отличался от обычного. В нём было две роты автоматчиков вместо одной, два станковых пулемёта в стрелковой роте вместо одного, 12 станковых пулемётов в пулемётной роте вместо 9. Количество полковых миномётов тоже было увеличено до 8 и, наконец, в гвардейском стрелковом полку оставалась рота ПТР в количестве 16 ружей. Существовала разница и в численности стрелкового взвода. В гвардии он насчитывал 41 человек, а в обычном взводе – 28. Соответственно увеличивалось и количество личного состава. Штатная численность гвардейской стрелковой дивизии насчитывала 10 670 человек.
В июле 1943 года дивизия принимает участие в Орловской стратегической наступательной операции. 12 июля 1943 года в бою за деревню Ульяново Ульяновского района Орловской области миномётчики под командованием гвардии лейтенанта Макарова прицельным огнём уничтожили до 20 отходящих гитлеровцев. На следующий день, в борьбе за соседнюю деревню Шваново, миномётным огнём его роты была уничтожена отступавшая в сторону леса группа немцев в количестве 12 человек. 20 июля Сергей Макаров был легко ранен и лечение проходил в медсанбате дивизии.
За успешное и результативное командование миномётным подразделением, командир роты Макаров С.В., приказом командира 83-й гвардейской стрелковой дивизии от 30.07.1943 г., был награждён орденом Красной Звезды.
Весь сентябрь дивизия участвовала в Брянской наступательной операции, в ходе которой была освобождена территория нынешней Брянской области и ряд районов Белоруссии.
В конце ноября 1943 года Сергею Макарову было присвоено очередное воинское звание «гвардии старший лейтенант».
Я никогда не занимался военной историей и, тем более, далёк от вопросов стратегии и тактики, но поиск сведений о моём герое не мог пройти мимо архивных материалов о событиях последних дней Сергея Макарова. Это позволило узнать много интересного о нём, но больше всего меня интересовали подробности его гибели.
К сожалению, не всегда поиск оказывается успешным, но моё знакомство с живыми документами потрясло многоликостью изнанки войны, где рядом уживались стойкость и беспечность, решительность и нерадивость, отвага и разгильдяйство, здравый смысл и недомыслие.
Чтобы подтвердить сказанное, позволю себе ввести читателя в курс тех далёких событий, которые предшествовали всего одному дню – 16 декабря 1943 года, последнему дню жизни Сергея Макарова.
В начале зимы 1943-1944 годов штабом 1-го Прибалтийского фронта Красной Армии была разработана и утверждена Ставкой Верховного главнокомандования наступательная операция правого крыла фронта, чтобы ликвидировать на территории Белоруссии так называемый Городокский выступ (по названию города Городок) и освободить Витебск. Планировалось встречными ударами двух армий фронта с востока и запада, в направлении станции Бычиха, разгромить группировку противника. Ликвидировав его плацдарм, продолжить наступление к Витебску. В военной истории эта фронтовая операция получила название «Городокская наступательная операция 1943 года».
Все изложенные ниже события, цифры, названия, наименования и персоналии взяты исключительно из архивных источников.
На тот момент 83-я гвардейская стрелковая дивизия входила в состав 8-го гвардейского стрелкового корпуса 11-й гвардейской Армии, которой предстояло в ходе операции наступать с востока. Поэтому я начал поиск сведений о Городокской операции с архивных документов этой армии.
По правилам военной стратегии, одно из условий успешного наступления – многократное превосходство над противником в силах и средствах. По разведданным 11-й гв. А, к началу наступательной операции преимущество наших войск над немецкими (включая резервы с обеих сторон) на этом участке фронта составляло: по активным штыкам – в 4,1 раза; станковым пулемётам – в 5,4 раза; ручным пулемётам – в 3,5 раза; орудиям всех систем – в 7,2 раза; миномётов – в 3,4 раза; бронетанковой технике – в 1,6 раза. Показатели достаточно убедительные. Однако по суворовской науке – «воюй не числом, а уменьем» – случился провал. По-видимому, не хватило полководческого умения!
Задача, поставленная перед 11-й гвардейской Армией, была достаточно жёсткой и категоричной: в первый же день наступления прорвать вражескую оборону на глубину от 12 до 14 километров. И совместно с другой армией фронта, наступающей на встречном направлении, замкнуть окружение немецкой группировки.
Начало операции выпало на понедельник 13 декабря. Незадолго до этого изменилась погода: несколько дней держалась плюсовая температура, началась оттепель. Утро выдалось пасмурным и туманным, что сразу лишило наступающих поддержки бомбардировочной и штурмовой авиации.
Артиллерийская подготовка началась ровно в девять утра, как только забрезжил рассвет. Продолжалась она два часа. В 11 часов вперёд двинулись передовые эшелоны пяти стрелковых дивизий. Атакующих поддерживали 63 танка.
83-я гвардейская стрелковая дивизия на начальном этапе операции находилась в резерве, ожидая своего часа.
Но что-то сразу пошло не так! На всем фронте пехота и танки были встречены огнём не только «оживших» пулемётных точек немецкого переднего края, но и огнём неподавленных артиллерийских и миномётных батарей из глубины его обороны. Стрелковые подразделения застопорились или шли очень медленно, так как ожесточённые схватки завязались уже на первой линии немецких траншей. Стало ясно, что наша артиллерийская подготовка почему-то не дала ожидаемого эффекта.
Только к 16 часам батальоны головных эшелонов овладели двумя первыми линиями вражеских траншей и вышли к рубежам опорных пунктов в ближайшей (1-2 км) глубине обороны противника. Но оказалось, что и здесь немецкая оборона была практически не нарушена! Более того, противник начал контратаковать. Дальнейшее продвижение нашей пехоты было окончательно остановлено.
В половине пятого вечера командование Армии ввело в бой стрелковые батальоны вторых эшелонов, но без артиллерийской поддержки они не сумели переломить ситуацию.
Безуспешными были и действия танковых подразделений. Средние танки Т-34 на подступах к линии немецких опорных пунктов попали на заболоченные и раскисшие от оттепели участки, где потеряли преимущество в скорости. Под огнём орудий прямой наводки встретили сопротивление противника, понесли потери и вынуждены были отойти. Наступление танкового полка, в составе которого были только тяжёлые танки КВ-85 и ИС-2, также не имело особого успеха. Взаимодействие со стрелковыми подразделениями не было налажено, и пехота не успевала за боевыми танковыми порядками.
Штаб 11-й Армии требовал сохранять темпы наступления, для чего ночью были введены в бой силы третьих эшелонов дивизий.
Но наши войска на всех направлениях были задержаны многократными контратаками противника, усиленными бронетехникой. Вдобавок утром 14 декабря немцы направили в бой подошедшую на подмогу танковую дивизию.
Результаты первого дня наступления наших войск оказались крайне неутешительными. Из пяти наступающих дивизий глубже всех в оборону противника (всего лишь на два километра) вклинилась одна. Две дивизии продвинулись вперёд только на один – полтора километра, две оставшиеся – лишь на 200-500 метров.
Что же стало причиной столь серьёзной неудачи? Ведь стратегический план предполагал прорыв обороны в первый день в глубину до 14 километров!
Ответ я нашёл в отчёте штаба 11-й гвардейской Армии, составленном после операции. В нём были даны оправдательные объяснения «чёрному понедельнику» 13 декабря.
Штабной отчёт удивил подробностью разбора действий наших войск и поразил простодушностью.
Судите сами. Оказалось, что сведения нашей разведки об обороне противника не отражали реальной системы рассредоточения огневых средств как на переднем крае, так и в ближайшей глубине обороны.
Артиллерийская подготовка предполагает внезапный мощный огневой налёт по живой силе и огневым средствам на глубину до 3–4 км. Однако утром 13 декабря максимум артиллерийского огня был сосредоточен на переднем крае глубиной до 1 км. Одной из причин подобной скудности в отчёте называется недостаточное (!) количество боеприпасов, отпущенных на артиллерийскую подготовку. Поэтому системы артиллерийского огня противника, включая огонь миномётных батарей, даже в ближайшей глубине не были подавлены. Это позволило немецкой стороне с десятой минуты атаки наших войск вести по наступающим массированный огонь из тринадцати артиллерийских и двенадцати миномётных батарей!
Наша артподготовка оказалась слишком растянутой по времени. После первого пятиминутного огневого налёта всех артиллерийских средств возникла пауза, которая длилась целый час! Миномётные батареи и 120-мм орудия всё это время стояли на прямой наводке, огня не вели вообще, а остальная артиллерия израсходовала по 1-2 снаряда на орудие.
Противник не мог не воспользоваться таким «подарком», быстро оправился после первого огневого налёта и отвёл часть сил во вторую линию траншей. Более того, в ходе боя немецкое командование, за счёт двух пехотных полков из резерва, уплотнило боевые порядки своих частей в глубине обороны.
Ввод в наступление наших вторых эшелонов стрелковых полков был произведён с опозданием. Передовые наступающие части израсходовали ударную силу и уже были неспособны продолжать дальнейшее наступление. Чтобы сохранить темп атаки и развить достигнутый ранее успех, батальоны вторых эшелонов должны были вступить в бой не позднее 13 часов, но это случилось с трёхчасовым опозданием.
И здесь нашлись свои объяснения: помешал неровный рельеф местности, о сложности которого, как оказалось, штабисты-разработчики операции узнали только в ходе её проведения! Выяснилось, что первая линия наступающих овладела передним краем противника и перевалила за гряду высот, а дальше скрылась за пределы видимости командных наблюдательных пунктов. В результате (цитирую источник) «командиры полков и дивизий утеряли управление боевыми порядками первых эшелонов и, следовательно, оказались лишенными возможности влиять на ход боя». Значит, не было взаимодействия боевых порядков атакующих подразделений пехоты с танками и артиллерией. Вот уж воистину: «Гладко было на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить»!
Поразило, что отчёт не содержит указаний на виноватых или хотя бы причастных к провалу первого дня операции! Похоже, автор стремился подвести данные под «норму естественной убыли», что бывает, когда неудачи ожидаемы, происходят под действием некой внешней среды и сторонних явлений, за которые никто не несёт ответственности.

Продолжение следует

Фото 1. Диспозиция батальонов 248-го гвардейского стрелкового полка на утро 16 декабря 1943 года на фрагменте карты РККА 1938 года. Белоруссия, Витебская область (ru.wikipedia.оrg)
Фото 3. Рублёвская насосная станция, 1910-е годы (фото ru.wikipedia.оrg)
Фото 4. Сергей Макаров (слева) – студент коммунально-строительного техникума. Москва, 1931 год.

[Raid]

Фото 5. Укрепрайоны «Линии Сталина» на карте СССР в период 1928-1939 годов (ru.wikipedia.оrg)
Фото 6. Младший командир Сергей Макаров. Белоруссия, Мозырь, 1934 год.
Фото 7. Рекламная листовка треста «Мосводопровод», 1936 год (ru.wikipedia.оrg)

[Raid]

Фото 8. Сергей и Антонина Макаровы, 1937 год.
Фото 9. Мончегорский комбинат «Североникель», 1940 год (фото ru.wikipedia.оrg)
Фото 10. Сегодняшнее состояние Джидинского вольфрамо-молибденового комбината имени 60-летия СССР (фото ru.wikipedia.оrg)

[Raid]

Фото 11. Младший лейтенант Сергей Макаров – командир миномётного взвода, июнь 1942 года (фото с партийной учётной карточки).