Поиск длиною в десятилетия…

[Raid]

Поиск длиною в десятилетия…


Илья Прокофьев
Фото автора


В конце 50-х годов в лесной глухомани, на окраине огромного болота Веретинские мхи житель деревни Рябово Тосненского района Ленинградской области наткнулся на заросший мхом остов советского самолета Ил-2. Грозный штурмовик, который в годы войны называли «черная смерть» лежал кабиной вниз. Рядом стояли стволы толстых сосен с обрубленными верхушками. Видно своими крыльями, которые сейчас лежали рваным железом, самолет при падении, как острым лезвием полоснул по макушкам деревьев, и уткнулся мотором с согнутыми лопастями винта в податливый мох Тосненского леса.
Обойдя самолет вокруг, местный житель опустился на колени и стал всматриваться в небольшую щель, через которую можно было разглядеть внутренности кабины самолета. Среди искореженного алюминиевого каркаса фонаря самолета, осколков бронестекла и пластикгласса он увидел белеющие останки человека в лохмотьях военной формы защитного цвета. Просунув руку в щель, находившуюся между землей и бронекорпусом самолета, среди обрывков одежды он нащупал упругий кожаный портмоне. Достав бумажник, он осторожно открыл его, и сразу же увидел выглядывающую из-под внутреннего клапана, красноватую корочку документа. Документ неплохо сохранился, так как всего десятилетие прошло с того момента, когда отгремели последние залпы Великой войны. Мужчина сам прошел всю войну и поэтому понимал драгоценность своей находки. Сейчас, в его руках была судьба такого же солдата, как и он, лишь с «небольшой» разницей в том, что он вернулся с войны живым, а тот, чьи останки сейчас лежали в кабине разбившегося самолета, продолжал числиться пропавшим без вести…
Открыв документ, он прочел: «Горшков Николай Александрович, воинское звание – майор».
С этой легенды, рассказанной местными жителями поселка Рябово, поисковику Василию Ивановичу Груздову и начался наш поиск. К сожалению, местные жители не помнили, что стало с найденными документами впоследствии – в военкомат отдали или в сельсовет, вразумительно никто сказать не мог. Каждый пересказывал эту историю на свой лад. Утверждали, будто и орден Ленина был при погибшем. Объединяло это разговоры одно – останки погибшего пилота мужчина схоронил у места падения самолета – то ли под сосной, то ли у развилки дорог под тригонометрической вышкой, около бывшего спиртзавода. И только одно обстоятельство удручало нас – никто не знал, где же находится само место падения самолета.
Услышав от Василия Ивановича Груздова данную историю, мы попросили нашего коллегу из Новгорода – Наталью Золикову, которая отправлялась в Подольск поработать с документами Центрального Архива Министерства обороны и проверить полученные сведения по картотеке ВВС. А действительно ли был такой летчик – Николай Александрович Горшков и чем был награжден.
Вернувшись из Подольска, Наталья Юрьевна первым делом сообщила нам, что в картотеке учета безвозвратных потерь офицерского состава Красной Армии она нашла данные только на одного похожего летчика:
- командира авиаэскадрильи 448-го штурмового авиаполка 281 штурмовой авиадивизии, майора Горшкова Николая Александровича, 1907 г.р., уроженца Ярославской области Гаврилово-Ямского района села Малькино. По документам архива Николай Александрович значился как не вернувшийся с боевого задания 22 сентября 1942 года. По документам наградного отдела ЦАМО следовало, что у майора Горшкова наград не было.
Тем временем, Василий Иванович Груздов, тот, кто первым услышал историю о найденном самолете под поселком Рябово, пытался сам разыскать место падения самолета. Местные жители только косвенно могли подсказать, в каком районе стоит искать обломки штурмовика. То ли сами не знали, то ли не хотели показывать. Василий Иванович, возвращаясь из очередного поиска, рассказывал нам о своих бедах: «Уже где-то рядом с местом ходил в этот раз…» - говорил он. «…На спиртзаводе у колодца нашел кусок брони, кто-то от места падения самолета приволок и бросил там…».
Так и не удалось Василию Ивановичу Груздову закончить свой поиск. От тяжелой болезни он ушел из жизни в 2003 году.
Прошло несколько лет. В нашей компьютерной базе напротив фамилии майора Н.А. Горшкова существовала запись: «…возможно останки найдены в 50-е годы в районе поселка Рябово Тосненского района Ленинградской области. Место нахождения останков пилота не известно…».
Наступил 2005 год. В конце мая, в Фонд поисковых отрядов Ленинградской области пришло сообщение от командира поискового отряда «Надежда» Павла Павловича Вороны. Отряд «Надежда» был зарегистрирован в фонде с конца 2003 года и состоял из жителей поселка Рябово! Павел Павлович сообщал, что весной в районе старого спиртзавода в лесу на окраине болота обнаружил место падения самолета Ил-2. Используя свой ГТС (гусеничный тягач) ему удалось вывести в Рябово небольшие обломки самолета, найденные на месте падения, на которых был продублирован один и тот же четырехзначный номер: 3686.
Получив данное сообщение, мы договорились с Павлом Павловичем в очередные выходные приехать в поселок Рябово. И вот, отложив свои дела по хозяйству, Павел Павлович деловито заводит гусеничный тягач, и мы отправляемся по лесным заболоченным дорогам к месту падения штурмовика, к тому месту, куда мы стремились несколько лет…

Из воспоминаний бывшего комсорга 448-го штурмового авиаполка Александра Алексеевича Панфилова: «…Летом 1942 года наш 448-й штурмовой авиационный полк прибыл на Волховский фронт. Две трети личного состава были коммунистами и одна треть – комсомольцами. Как говорил первый комиссар полка старший политрук Е.Г. Валенюк: «Ни одного беспартийного». Боевой путь полка в составе 281-й штурмовой авиационной (ставшей потом Новгородской Краснознаменной) дивизии – это летопись тяжелых боев под Спасской Полистью и Мясным Бором, под Чудовом и Киришами, под Синявином и Мгою, под Новгородом и Псковом, Нарвой и Таллинном…В боевом пути полка особое место занимают первые ночные полеты на Ил-2 по уничтожению самолетов противника в сентябре-октябре 1942 года…».

Совместно с поисковиками объединения «Высота» из Санкт-Петербурга, под руководством Виктора Дудина и представителями общественного фонда поисковых отрядов муниципального образования «Тосненский район» - «Доблесть», под руководством Геннадия Филиппова мы прибыли к месту, где находились обломки самолета. Конечно же, за годы, которые прошли с первого момента нахождения самолета в лесу, многое изменилось. Обломки самолета были разбросаны в радиусе более 100 метров. И этот разброс произошел не от падения и взрыва самолета, а уже от послевоенного человеческого вмешательства. Мотор самолета вообще отсутствовал. Скорее всего, его вывезли в первую очередь, так как, именно в моторе было самое большое количество «цветного» металла. Потом, дело дошло и до других конструкций самолета. На центроплане и лонжеронах отсутствовал почти весь дюраль. Зрелище, которое предстало перед нами, сильно удручало. Успокаивал, только тот факт, что в первый же раз, когда Павел Павлович Ворона наткнулся на место падения штурмовика, при обследовании ему удалось найти очень важные для нас номера. На трех кусках дюраля был обнаружен один и тот же номер, в двух местах он был написан краской, большими цифрами, а на одном из кусков выбит: 3686, что, скорее всего, являлось номером самолета.
Целый день, мы проверяли все деревья, что росли рядом с местом, где располагались обломки самолета, раскапывая землю вокруг стволов. Долго бродили по урочищам бывшего спиртзавода, в поисках места, где раньше находилась тригонометрическая вышка. Потом, определив место, обследовали его металлоискателем и щупами. По всему диаметру выкопали глубокие шурфы, но так и не нашли даже намека на место, где были захоронены останки человека.
На следующие выходные Павел Павлович Ворона отвез на место падения штурмовика молодых ребят из Колпино, из отряда «Иван Сусанин» под руководством Константина Москвина. И снова ребята искали останки летчика у каждого дерева, по всему радиусу разброса обломков самолета. Их тоже ждала неудача…
Параллельно полевому поиску, мы стали выяснять обстоятельства гибели майора Горшкова по документам Центрального Архива Министерства обороны Российской Федерации. Не знаю почему, но у нас была полная уверенность, что это обломки его самолета.
Проведя неделю в архиве, откомандированные туда Константин Москвин и Сергей Сердюк «перелопатили» десятки документов 281-й штурмовой дивизии за сентябрь 1942 года.
Первоначально, ребята переписали учетно-послужную карточку летчика: Горшков Николай Александрович, майор, 446 бомбардировочный авиаполк. Родственники проживали: Читинская область. Уроженец: Ярославская область д. Макарено. Пропал без вести 22 сентября 1942 года. Приказ ГУК НКО № 0491-3 от 07 июля 1943 года.
Прохождение службы:
15 ШАП – помощник командира эскадрильи 10 июля 1938 года.
19 легко-штурмовая авиаэскадрилья – командир звена.
4 дальнебомбардировочный авиаполк Забайкальского Военного Округа – заместитель командира АЭ по политчасти 04 июля 1939 года.
569 ШАП – штурман полка 20 июля 1942 года.
446 авиаполк.
Исключен из списков как пропавший без вести 22 июля 1942 года. Приказ ГУК НКО № 0489 от 07 июля 1943 года.
Данные, указанные в карточке немного удивили нас. Во-первых, в ней был неправильно указан номер полка, в котором проходил службу майор Горшков вместо 448-го штурмового авиаполка, был записан 446-й полк. Затем разными приказами Главного управления кадров Народного комиссариата обороны он значился пропавшим без вести разными датами - сначала 22 июля, потом 22 сентября 1942 года. В первоначальных сведениях полученных из картотеки потерь личного состава ВСС Красной Армии мы знали, что Н.А. Горшков на момент гибели значился командиром авиаэскадрильи, в карточке же должность Горшкова была указана как – штурман полка. В переписке по личному составу 448-го полка Николай Александрович вообще значился летчиком штрафного звена.
К сожалению, архивные документы начального периода войны зачастую очень неполные. Поэтому в документах 448-го штурмового полка и 281-й штурмовой дивизии существует много пробелов, часто отсутствуют боевые донесения за многие дни, документы составлены поверхностно, без конкретизации. Все дело в том, что только 27 июля 1942 года была создана 14-я Воздушная армия, в которую только в августе и вошла сформированная на базе Управления ВВС 4 армии Волховского фронта 281-я авиадивизия, под командованием подполковника Сергея Евменовича Греськова. И сразу же дивизия приступила к боевым действиям в начавшейся Синявинской наступательной операции осенью 1942 года.
Вот выдержки из воспоминаний командующего 14-й Воздушной армии Волховского фронта, Героя Советского Союза Ивана Петровича Журавлева: «…В начале сентября 1942 года, чтобы прервать железнодорожные перевозки врага, авиация армии силами до 40 самолетов нанесла эффективный удар по железнодорожному узлу Тосно…Хорошо помогали войскам наши штурмовики в организации контратак противника…Работа авиации высоко оценивалась командованием стрелковых соединений и частей, которые отмечали отличные действия летчиков, их мужество и героизм…Во второй декаде сентября мы ударили по аэродромам врага – в Коростовичах, Рельбицах и Бородулино, где уничтожили 38, повредили 14 и один самолет сбили на взлете…».
Понятно, что послевоенные мемуары писались ветеранами после войны и были подвержены жесточайшей цензуре. В них ни слова не говориться о том, что, например в 448-м штурмовом полку на 22 сентября 1942 года осталось всего три самолета Ил-2. Истинное положение дел открывают архивные документы. Можно сказать, что эти документы сами являются свидетелями истории: ЦАМО: фонд 281 ШАД опись 1 дело 8.
«…Командиру 281 штурмовой авиадивизии. Боевое донесение № 781д. Штаб 448 ШАП д. Сырецкое, 22 сентября 1942 года к 8.00.
1. Задача: Уничтожать бомбардировочными и штурмовыми действиями самолеты противника на аэродроме Бородулино.
2. Время над целью: 6.04 – 6.10.
3. Количество самолетов: 2.
4. Расход моторесурсов: 1.15.
5. Боевая зарядка: 300 кг на самолет.
6. Расход боеприпасов: 6 ФАБ-50 М-9, 80 снарядов ШВАК, 120 – ШКАС.
7. Подавлено и уничтожено: сожжено два самолета противника Ме-109, подавлен огонь до четырех точек ЗА и МЗА.
8. Интенсивный огонь ЗА крупного калибра и МЗА северо-восточнее и восточнее 2 км д. Бородулино.
9. Нападение с воздуха: в районе цели подвергались двум атакам истребителей противника Ме-109.
10. Свои потери: с боевого задания не вернулся майор Горшков. Место нахождения экипажа неизвестно. Имеются повреждения от прямого попадания снаряда ЗА крупного калибра в руль высоты самолета майора Баешко.
11. Разведданные: наблюдалось на аэродроме Бородулино до 15 самолетов Ме-109 в рассредоточенном виде по окраине аэродрома на интервале 100-150 метров. Скопление автомашин на юго-западной окраине д. Бородулино.
12. Погода: ясно, по горизонту дымка.
13. Обратный маршрут майор Баешко изменил с целью предупреждения перехвата истребителями противника. Маршрут построен с выходом на реку Волхов, восточнее Любань.
14. Исправных самолетов: два Ил-2. Готовность № 2 к 8.00.

Командир 448 ШАП майор Баешко.
Военный комиссар 448 ШАП батальонный комиссар Валенюк.
Начальник штаба 448 ШАП капитан Солдатов…».

Выписав боевое донесение 448-го полка, мы узнали, как прошел боевой день 22 сентября 1942 года, из которого не вернулся самолет майора Горшкова. Вылетевшие на боевое задание по штурмовке вражеского аэродрома в Бородулино, что рядом с Любанью, два штурмовика Ил-2, которые пилотировали командир полка майор Антон Антонович Баешко и командир эскадрильи майор Николай Александрович Горшков были обстреляны зенитным огнем немцев над аэродромом. Скорее всего, самолет Горшкова был подбит при выходе из атаки, а возможно сам пилот был тяжело ранен, так как траектория полета в направлении поселка Рябово и расположение обломков самолета на месте падения самолета указывают именно на это. Командир полка майор Баешко был вынужден изменить ранее установленный маршрут полета, так как предполагал, что после нанесения бомбоштурмового удара с вражеских аэродромов Жары и Бородулино поднимутся для его преследования истребители противника, а его самолет получил повреждение руля высоты и не сможет активно противостоять истребителям.
Просматривая далее архивные документы по движению материальной части 448-го штурмового полка, не удалось найти даже упоминания о списании самолета майора Горшкова. Эти документы оказались в фондах братского полка 872-го штурмового: «Отчет о боевой деятельности 872 ШАП за сентябрь 1942 года. …Свои потери: не вернулись с боевых заданий 8 летчиков и 9 самолетов. На одном из самолетов не вернулся летчик 448 ШАП. Местопребывание экипажей неизвестно. Кроме этого 2 самолета не подлежат ремонту из-за повреждений в воздушном бою с ИА противника. Потери самолетов: от огня ЗА – 2 самолета, от огня ИА – 9 самолетов. Итого полк потерял 10 самолетов, плюс 1 самолет летчиком 448 ШАП…».
За то время пока мы изучали архивные документы, Павел Павлович Ворона еще несколько раз выезжал на место падения штурмовика, в надежде найти останки летчика. В один из августовских дней - 6 августа 2005 года местные жители уговорили Павла Павловича отвести их на болото «Веретинские мхи» за ягодами, так как знали, что он отправляется в район этого болота на своем гусеничном тягаче. И вот, оставив женщин и мужиков на болоте, он предложил свой супруге Надежде Михайловне, которая также поехала с ними на болото, показать то место, где он пропадает по выходным дням – место падения советского штурмовика. Прибыв на место, и проходя рядом с обломками дюраля и брони, Павел Павлович стал рассказывать супруге о самолете и о летчике, чьи останки уже несколько раз пытались найти поисковики. Рассматривая обломки и место падения, Надежда Михайловна вдруг, указывая рукой на землю, проговорила: «…Паша, а это что такое…?». Удивлению Павла Павловича, не было предела. Там, куда указывала жена, он увидел человеческий череп, который немного виднелся из-подо мха. Присев на корточки он стал руками разбирать мох. Вместе с останками пилота стали попадаться обрывки кожаного шлемофона, обрывки ткани – остатки гимнастерки. Внимательно перебирая дерн, Павел Павлович нашел портсигар, а на одном из обрывков гимнастерки показалась петлица с прикрепленными к ней двумя «шпалами» - металлическими прямоугольниками, которые четко указывали на воинское звание погибшего – майор.
На следующий день, Павел Ворона и Константин Тарасов руками перебрали весь дерн, где нашли останки пилота. Оказалось, что летчик так и лежал все долгие 60 лет, на месте, где находилась перевернутая кабина самолета. Просто, в 60-70-е годы, когда самолет разбирали на металлолом, обломки кабины неоднократно передвигали с одного места на другое, и поэтому, обнаруженные в 2005 году обломки, а точнее броневые листы от кабины лежали в нескольких метрах от их первоначального расположения.
8 мая 2006 года на воинском захоронении у старой русской церкви в поселке Ушаки Тосненского района Ленинградской области обрели покой мощи погибшего в далеком 1942-м году летчика – майора Николая Александровича Горшкова. Его могила, расположилась рядом с могилой еще одного пилота, тоже из 281-й штурмовой авиадивизии, старшего лейтенанта 211-го штурмового авиаполка Алексея Александровича Рычина. Его самолет был обнаружен при добыче торфа в районе поселка Пельгорское еще в 1953 году, а до этого момента Алексей Александрович, значился пропавшим без вести 12 сентября 1942 года, после боевого вылета на штурмовку вражеского аэродрома Бородулино…
Так закончилась история поисков места гибели и захоронения останков погибшего летчика. Но наш поиск продолжался…
С 2006 года поисковики безуспешно пытались разыскать родных Николая Александровича, чтобы сообщить им о его последнем месте упокоения. Также отрабатывались новые документы Центрального Архива Министерства обороны, которые стали доступны (были рассекречены) в последнее время.
Как вы, уважаемые читатели, помните, поисковиками ранее в ЦАМО была найдена оперсводка 448-го ШАП, из которой мы узнали все подробности боевого вылета, в котором погиб майор Н.А.Горшков.
Из этого документа можно было сделать определенные выводы:
- к этому моменту (22 сентября 1942 года) в составе 448-го штурмового авиаполка осталось всего 2 исправных самолета Ил-2;
- из других документов 281-й штурмовой дивизии было выявлено, что майор Горшков вылетел на самолете братского 872-го штурмового авиаполка, который базировался на том же аэродроме где и 448-й авиаполк;
- в этом вылете принимали участие командир полка майор Баешко и майор Горшков, который в документах полка и дивизии (уже по факту гибели) указан как командир авиаэскадрильи;
- цель, на которую ушли самолеты - вражеский аэродром в Бородулино, рядом с Любанью. Это очень хорошо оснащенный немецкий авиаузел, прикрытый различными зенитными средствами защиты.
Это говорит, о том, что для выполнения данного ответственного задания ушли лучшие летчика полка! Командир полка и командир авиаэскадрильи, которые имели к этому времени уже колоссальный боевой опыт. Были кадровыми военными летчиками. В учетно-послужной карточке Николая Александровича Горшкова указана его предыдущая должность в другом полку: с 20 июля 1942 года он был назначен на должность штурмана 569-го штурмового авиаполка. Можно сказать, второго человека в авиаподразделении. К сожалению, в архивных документах не удалось разыскать упоминание и время назначения Н.А.Горшкова в 448-й штурмовой авиаполк. Но, в этих же архивных документах обнаружились другие документы, которые рассказывают об этом человеке… Пусть, они немного жесткие и не лицеприятные, но, что было – то было…
«…Именной список осужденного или направленного в штрафные роты начальствующего и младшего состава частей 281 ШАД за период с 08 августа 1942 года по 01 января 1943 года.
…№ 8
- занимаемая должность до суда: командир штрафного звена 448 ШАП;
- воинское звание, фамилия имя и отчество: майор Горшков Николай Александрович;
- наименование части: 448 ШАП;
- Кем, когда и за что осужден и мера наказания: приказом 14 ВА № 0227 от 17 августа 1942 года за трусость и недисциплинированность переведен в штрафное звено 448 ШАП;
- Когда и куда направлен: в начале октября 1942 года не вернулся с боевого задания;
- № приказа об исключении: Приказ по 448 ШАП за № 059 от 21 октября 1942 года…».
И второй документ:
«…Список начсостава частей 281 ШАД раненных и больных, отправленных в госпитали и умерших от не боевых потерь за период с 08 августа 1942 года по 01 января 1943 года.
…№ 5
- занимаемая должность до ранения, болезни: командир штрафного звена 448 ШАП;
- военное звание, фамилия, имя и отчество: майор Горшков Николай Александрович;
- Когда ранен, заболел или умер (обстоятельства): в октябре 1942 года не вернулся с боевого задания;
- где находится по последним данным: по данным полка находится в госпитале на территории 14 Воздушной армии;
- № приказа об исключении из части: приказ по 448 ШАП № 059 от 21 октября 1942 года;
- состав семьи и ее адрес: Читинская область ст. Укурей п/о Комсомолец, жена Горшкова В.В.;
- краткие соц. демографические данные: 1907 г.р., русский, рабочий, исключен из членов ВКП(б) в июле 1942 года. Образование: общее 6 классов, военное: курсы командиров звеньев в 1933 году, в КА с 1931 года…».

К сожалению, в жизни Николая Александровича Горшкова были и неприятности. Не нам сейчас судить людей, которые жили и воевали в то тяжелое для всей страны время, и не нам судить их поступки, тем более, к сожалению, обстоятельства произошедшего нам неизвестны. Что-то случилось в судьбе этого человека, что повлияло на то, что Николая Александровича сняли с должности штурмана 569-го штурмового авиаполка и исключили из компартии, перевели в штрафное звено 448-го штурмового авиаполка.
Но самое главное, что 22 сентября 1942 года, вылетая на боевое задание для нанесения штурмового удара по укрепленному аэродрому противника, можно сказать, на верную смерть, командир полка, сам возглавивший вылет, выбрал себе в ведомые человека, которому мог доверять на все 100 %.
И этим человеком, майор Баешко выбирает командира штрафного звена майора Николая Александровича Горшкова! И что очень важно, помните, в начале повествования мы говорили, что после этого вылета во всех документах должность Горшкова уже везде упоминается как командира авиаэскадрильи!
К сожалению, долгое время мы не могли найти родных и близких погибшего летчика. На наши запросы в Ярославскую и Читинскую область приходили лишь отрицательные ответы…
Также несколько лет, никто не откликался на наши сообщения, которые были размещены в сети Интернет на поисковых форумах «Солдат. ру» и «Тризна». И вот, совсем неожиданно для нас, весной 2010 года на форуме «Тризны» появляется следующие сообщение:
«…Горшков Николай Александрович, уроженец Ярославской области. В начале 30-х годов по комсомольскому призыву был призван в РККА. Закончил Качинскую школу летчиков. Это возможно первый муж моей мамы, пропавший без вести (по крайней мере, мама получила извещение об этом). В статье на форуме «Тризны» все сходится и год рождения (мама была 1906 года) и место рождения (мама родом из Ярославля, а Николай Александрович был уроженцем Ярославской области). Сходится и то, что он, из рабочих: работал на одном из заводов Ярославля, и что в РККА с начала 30-х годов, и что майор (две шпалы у него было), и что летал на штурмовиках. Перед войной он летал на высотных бомбардировщиках и был списан по состоянию здоровья, но дойдя до какого-то высокого руководства, добился перевода в штурмовую авиацию, (это уже во время войны) и то, что семья осталась в Укурее Читинской области, и то, что портсигар нашли (Николай Александрович курил папиросы). Одна деталь смущает: инициалы жены Горшкова В.В., а маму звали Алевтина. Подскажите, как можно увидеть фото. Пусть маленькое. У нас всякие есть. Буквально два слова ответьте, пожалуйста! С уважением, Колосов Сергей Петрович…».
Так завязалась наша переписка! Конечно же, у нас не было фото Николая Александровича, о чем просил Сергей Петрович, чтобы сравнить их с имеющимися у них в семье фотографиями. Как мы говорили выше, даже в карточке УПК, которая хранится в Центральном архиве Министерства обороны, фотографий Горшкова не было.
Второе письмо-сообщение пришло сразу же, как только была установлена связь через Инетернет: «…Илья! Можно я Вас буду так называть? Надеюсь, что разница в возрасте не причем, можете называть меня Сергей. Буду считать, что выполняю долг перед своей родной мамой Колосовой Алевтиной Васильевной, умершей в 1984 году. У нас в семье все знают о Николае Александровиче. Это был первый мамин муж, офицер, летчик. Мама получила на Горшкова (она тогда была тоже Горшкова) извещение о том, что он пропал без вести. Мой отец служил в одной части с Горшковым до войны. В части, формировавшиеся в Читинской области, для отправки на фронт отец не попал. У отца была своя семья. Жили они все в военном городке Укурей (откуда и отбыл на фронт Николай Александрович), Чернышевского района Читинской области. В начале войны (как вы уже знаете) у мамы погиб муж (это мы теперь знаем, с вашей помощью, что погиб). У папы умерла жена. Вот к концу войны они и сошлись. У Горшковых было 3 сына - Герман, Алексей и Николай (мама так назвала его в честь Николая Александровича). Но они умерли в детском возрасте. Может поэтому, и некому было искать Горшкова, кроме мамы и меня. Она посылала запросы в Министерство обороны, в Архив Советской армии и т.д. Но видимо удостоверение попало в руки к не совсем добросовестным людям, поэтому и никто ничего не узнал (тут идет разговор об удостоверении или документах, которые были обнаружены при останках пилота в конце 50-х годов – авт.). Это же были 50-е годы!!! Мама в 59-60 году ездила на родину в Ярославль. Ездили вместе с папой. К тому времени у Горшкова оставался кто-то близкий. У него мама и была. Подробностей этого посещения я не знаю, но из разговоров взрослых я помню, что этот родственник был одинок и нездоров. В то время у мамы в Ярославле еще было много родни (племянницы, внучатые племянники). В семье разговоры о Николае Александровиче Горшкове были, мама про него много рассказывала, да и отец иногда тоже вспоминал. По их отзывам это был человек прямой, как принято говорить нынче, как «шпала». В части его уважали. Перед войной Горшкова по состоянию здоровья сняли с полетов на высотных самолетах (могу ошибиться, летал он, вроде бы, на самолете ТБ-3). Как рассказывали мама с папой, Горшков написал много писем, пока добился перевода на низколетающие самолеты (с вашей помощью мы знаем, что это стали Ил-2) и отправки на фронт. Мама рассказывала всегда, что перед отправкой Николай Александрович часто доставал из кобуры пистолет, и смотрел на него. На вопрос об этом, он отвечал, что если придется - это количество патронов и фашистов уйдет с ним, - «…А последний патрон - для себя…». По рассказам мамы он был из крестьян из деревни (название я конечно не помню). Приехал в Ярославль и работал на заводе. На каком - я не знаю. Как раз где-то в эти годы шел набор на флот, в авиацию, в РККА и Горшков пошел в авиацию. Учился он в Севастополе (теперь я знаю, что это Качинская офицерская школа). По окончании, видимо, был направлен в Забайкалье. Семья у них образовалась еще в Ярославле. У меня две сестры и брат (у них умерла мать в начале войны). Брат и средняя сестра родились в Забайкалье: брат в Борзе, а сестра в Нерчинске, да и сам я родился в Укурее в 1945 году в сентябре. Судя по тому, что я знаю о Горшкове Н.А., он не мог быть трусом и это доказывает его последний вылет, а что уж там могло произойти - это для нас с вами загадка, которую теперь вряд ли кто разгадает. Я очень благодарен ВАМ всем. Будьте здоровы! Фото я обязательно вышлю…».
После этого Сергей Петрович, прислал очень много семейных фотографий и мы продолжили наш виртуальный разговор: «…Илья Геннадьевич! Спасибо за поддержку! Примите глубокую признательность за ту работу, которую делаете вы и все поисковики для увековечения памяти воинов Великой войны. Вы правы - это моя мама - Колосова Алевтина Васильевна (это был наш вопрос по фото – авт.). Она воспитала нас со средней сестрой (старшая сестра и старший брат воспитывались в семье деда). Всю жизнь она относилась к трем неродным детям, как к своим кровным. Всегда все наши проблемы были ее проблемами, все наши заботы были ее заботами. Перед войной был такой случай, который скажет о моей маме больше, чем что-либо другое. Горшков Н.А. повел самолет, в котором находились высшие военачальники (видимо в Читу, но может и куда-то еще). Штурман округа (а может быть Забайкальского фронта, не знаю), который находился среди пассажиров, высказал сомнение в прокладке маршрута штурманом экипажа. Николай Александрович сказал, что они тут летают практически ежедневно, поэтому знают как вести самолет. Штурман округа приказал изменить маршрут. Экипаж вынужден был подчиниться. И в результате сели на вынужденную посадку посреди монгольских степей. Пока нашли село, в котором никто не говорил по-русски, пока нашли район, где сели, пока разобрались. Вообще, вернулись через три недели. И все эти три недели к командованию и к маме (она была председателем женсовета части) ходили с плачем жены экипажа. Они спрашивали маму, почему она не плачет? Ведь погибли же! Она отвечала, что Николай Александрович, в начале их военной жизни сказал, что пока не скажут - да он погиб, я - живой. И они вернулись! Она и после войны считала, что Николай Александрович «последний патрон оставил себе». Надеюсь на встречу (не знаю когда, не знаю где, но, надеюсь). Хочется положить цветок на могилку, которой не суждено было увидеть маме (а ведь это могло произойти, если бы документы попали в более добросовестные руки). До встречи, надеюсь на это!!! Будьте здоровы! С уважением Сергей…».


1.Перед поездкой в сырые тосненские леса.
2.Павел Павлович Ворона на месте падения самолета.
3.На месте падения штурмовика.

[Raid]

4.Номер Ил-2, написанный краской на одном из обломков самолета.
5.Груда металла - все что осталось от советского самолета.
6.Такое ощущение, что передвигаешься не по дороге, а по руслу лесной реки...

[Raid]

7.Захоронение останков майора Горшкова на братской могиле в поселке Ушаки Тосненского района.
10.Летчики 448 ШАП, 1943 год.
11.Довоенное фото Горшкова Н.А.

[Raid]

12.Семья Горшковых - Николай Александрович и Алевтина Васильевна.
14.Майор Николай Горшков.
15.Николай Александрович Горшков.

[Raid]

13.Копия похоронки на Н.А. Горшкова.
17.На братской могиле в поселке Ушаки установлен новый памятник.
18.Одна из плит братской могилы, где указана фамилия пилота Горшкова.