Встречи пасхального дня...

[Raid]

Встречи пасхального дня

Владимир Щербанов

30 апреля 2005 года. Лагерь нашей областной «Вахты Памяти» расположился в лесополосе недалеко от поселка Самбек - дрова рядом и тень над головой. В лагере ребята из Егорлыкского района, Ростова-на-Дону, Гукова. Самому старшему Сергею Николаевичу Хмара из Гукова под пятьдесят, самому молодому - четырнадцать. В основном ребята, и только четыре девушки: Галина Николаевна Ступак – учитель географии и командир поискового отряда школы №1 станицы Егорлыкской, которая с нами уже четвертый год, привезла трех своих учениц. К нашим девушкам со стороны мужского «населения» лагеря повышенная забота и внимание. А как иначе, ведь от них зависит и вкусные завтрак с ужином и комфортная атмосфера – мальчишкам приходится следить за речью и за словами-паразитами, которые по привычке то и дело норовят сорваться с языка.
Каждое утро в семь часов подъем (для дежурных привилегия – они встают в шесть) туалет, скорый завтрак и на работу.
Уже третий день бьем шурфы, «прозваниваем» металлоискателями Холодову балку, где в Великую Отечественную войну три года подряд проходила кровавая линия «Миус-фронта».
Опять идет металл: осколки, снаряды, мины, разорванные куски танков, патронные ящики, автоматные диски, гранаты… Третий год подряд мы возвращаемся сюда, поскольку знаем по архивным материалам, что здесь лежат сотни советских солдат. Рассказывали и старожилы, что вдоль этой балки местным жителям приходилось и в 1941, и в 1942, и в 1943 годах прикапывать останки наших кавалеристов и пехотинцев. Но вот точное место указать не получается – нет ни ориентира в степи, да и память у стариков уже не та...
За три года по этой балке на участке в четыре километра уже подняли останки 32-х незахороненных солдат. Но это лишь малая толика из тех, кто остался здесь забытым на долгие десятилетия. Поэтому и в этот раз разбили лагерь на старом месте.
Ночью пошел дождь - накрапывал, моросил, стучал по брезенту палатки.
Но утром надо встать пораньше – сегодня 1-е мая. Двойной праздник – День трудящихся, к которому до сих пор и в деревнях, и городах люди старшего поколения относятся с теплотой, и Пасха. В это утро я выехал из лагеря пораньше – около семи. Надо было успеть в Новошахтинск, где у хорошего человека, шахтера с 43-летним стажем, моего отца Кирилла Пахомовича мы должны были отмечать юбилей - 75 лет. Отдав последние указания начальнику лагеря Дмитрию Санину и нашему начпроду Галине Ступак, я отправился в путь с надеждой поскорее добраться до Ростова, а затем уже и в родной город.
По дороге, уже в Самбеке встретил Славу - знакомого служку из Ново-Николаевского собора. Он отстоял ночную, и сразу после завершения службы шел в наш лагерь с освещенными пасхами и крашеными яйцами. Подкинул его до лагеря. Потерял полчаса – успею!
Опять через Самбек. У заправки в центре поселка машина неожиданно стала. Пока проверил свечи, почистил контакты, подкачал бензин – еще полчаса в минус.
Трасса пустая – утро, праздник, выходной день, дождь… Ехать легко, приятно и грустно.
На пустой трассе, вдали от поселков под дождем одиноко голосовала женщина… «Не весело вам в этот день, если под дождичек с утра пришлось выйти, да еще так далеко от людей…» Подъезжаю ближе, а это даже не женщина, а совсем старенькая бабулька под дождем стоит. Вот чудеса! «Что же это тебе, бабуля, дома не сидится? – подумалось, – Видать из церкви! Человек к старости ради веры на большие дела способен, о чем в молодости и не помыслил бы…».
Нога автоматически легла на педаль тормоза. А в потоке сознания мелькнула еще одна мысль, а точнее эпизод из народных сказок, что в детстве читала мама – эдакий древний тест наших пращуров на человечность - поможешь или не поможешь. Сказкам хотя и перестал верить давно, но в такой непростой день всякое может случиться. Остановился.
- Сынок, до Синявки не подвезешь? А то трудновато идти.
А почему не подвезти, тем более по дороге. Да вот только машина сегодня что-то «не в духе» – опять стала. Еще двадцать минут потерял. Теперь времени в резерве уже не остается. Ну - едем, и то - слава богу.
Чтобы не молчать, задал вопрос:
- Бабушка, никак из церкви идете?
-Да какой там, – махнула рукой попутчица, – Из больницы к подруге еду.
- А чего же не домой, а к подруге? – удивился я.
- Да дома то и нет. Жила в хуторе… У нас там домов десять - все старики остались, да пару пьяниц. Пока в больнице лежала, пьянчужки все из дома вытащили, а хату спалили. Бабуля говорила тихим спокойным голосом и поэтому ее слова звучали как-то сюрреалистично.
-Пришла, посмотрела. Ничего не осталось. У соседей переночевала, а теперь к подруге…
- А дети как же? Почему не к ним?
- Детей много бог не дал. В сороковом я замуж вышла, переехала к мужу в деревню. Он тутошний был. А в сорок первом, как война началась, моего то Егора Курасева на фронт и призвали. Как призвали, так и сгинул, словно Курасева (это фамилия их рода) и на свете не было. Ни весточки, ни извещения… А сынок через пол года родился. У меня хороший сын - Толя. Только далековато. Он с семьей под Хабаровском живет. Пока доберется…
- А что же не забрал вас к себе, если знает, что вы так болеете?
Старушка даже улыбнулась:
- А с чего вы взяли, что я болею. Вовек к врачам не обращалась, может только пару раз и то, когда с Толей ходила. И еще бы долго не пошла, если бы в Таганрог не поехала.
Она помолчала.
- Сын с невесткой должен был приехать, вот я и собралась в универмаг в город съездить подарки купить детям да внукам. Автобусы-то из нашей деревне не едут, на трассу выходить надобно. Да пока дойдешь... На один автобус припоздала, ждать другой долго. Да и погода похуже этой – тоже дождь, только осенний обложной шел. Проголосовала. Водитель КАМАЗа и остановился, пожалел старуху. Мир-то не без добрых людей. И уже до города почти доехали. Водитель молоденький все больше молчал. А как на мост подниматься стали, он и говорит: «От меня, мать, невеста вчера ушла. Сказала, что не любит больше. А я и в армии ей писал и после армии год ее добивался…Жить не хочу…». Сказал так, и машину с моста на всей скорости. Я-то только и успела, что за ручку схватиться…
Я даже опешил от такого рассказа. Не знал, что и сказать. И она замолчала, видимо, вспоминая все еще раз. Через минуту вздохнула и так же спокойно и тихо как раньше (ни тебе эмоций, ни горечи, ни обиды) закончила:
- Он, родимый, сразу погиб. Машина сильно побилась. А меня через окно выбросило метров на семь. Сотрясение мозга и восемь переломов. Сын приезжал пару раз, пока я в гипсе лежала. Просил написать перед выпиской, чтобы приехал забрал. Да вот не успела, на три дня раньше выписали, чем обещали. А телеграмму дать не могла - денег не было. Я-то пока лежала в больнице, всю мою пенсию больница забирала за лечение.
- А сколько же вы пролежали в больнице? – поинтересовался я.
Ответ меня окончательно обескуражи:
- Да сколько? Без малого полтора года.

Разговор тек непринужденно и спокойно со стороны попутчицы. А по стеклам окон текли потоки дождя и скрипели дворники. За всю дорогу разговор лишь пару раз прерывался, когда машина очередной раз глохла, и мне приходилось выходить в сырость и охлаждать бензонасос.
К началу торжества я явно уже не успевал. Поэтому, решив, что лишние пятнадцать минут уже ничего не решают, свернул с трассы и завез Анну Петровну, как мне представилась моя попутчица, в Синявскую.
- Спасибо, милок. Ты уж извиняй старую – даже рубля нету. Счастливой тебе дороги. Храни тебя бог…
Я высадил бабушку, где она попросила, дал ей на всякий случай рублей пятьдесят, еще раз вылез под дождь, поскольку опять заглохла взбунтовавшаяся машина и все… Дальше и машина себя вела, как подобает и никаких задержек в пути ни в Новошахтинск, ни из него – словно нашептали.

На день рождение к отцу опоздали почти на час, когда весь большой род Щербановых уже был за столом. Звонок Санина. Нашли останки с медальоном…
- Прочитать можно?
Дима с гордостью в голосе засмеялся в трубку:
- То, что можно уже прочитали. Сосед наш из Краснодарского края: ««Кураев Егор Филиппович, 1902 г.р. Уроженец: Краснодарского кр. Ярославского р-на, Ворошиловского с\с, д. Ворошилово. Жена: …». Дальше не разобрать.

Дима закончил, а я еще несколько минут не мог говорить. Опять попутчица вспомнилась. Нет, я понимал, что Егор Курасев, о котором она рассказывала, и найденный нами солдат Егор Кураев – совершенно разные люди (проверено по архивам). Но сколько совпадений!
Случилось бы это не со мною – в жизни бы не поверил. А тут, как хочешь, так к этому и относись. Только из памяти уже не выкинешь.