К нам вернулись их имена (Окончание).

[Raid]

Светлана Ярославцева,
Член Союза писателей РФ, член Московского
краеведческого общества Союза краеведов России
фото из семейных архивов Людаевых и Тревгоды,
и сети Интернет.

К нам вернулись их имена

Окончание. Начало в № 5(74) -2021

Николай Григорьевич Клопоток

Клопоток Николай Григорьевич родился в 1910 году. Призван на фронт 9 октября 1941 года. Был стрелком-радистом в 83-м дальнебомбардировочном авиационном полку Закавказского военного округа. В тылу его ждали супруга и двухлетний сын. По окончании войны Николай не вернулся домой - числится пропавшим без вести в мае 1942 года.
В 1948 году жена Николая Григорьевича обращалась с запросами в отдел розыска, однако безрезультатно. Она всё ещё надеялась, что её супруг жив. Умерла, так и не узнав о судьбе мужа.
Только в 2015 году, благодаря создателям сайта «солдат.ru», родственники лётчика узнали, что он погиб 22 октября 1941 года в небе под Москвой: самолёт-бомбардировщик, в составе экипажа которого он находился, был подбит фашистами при защите южных подступов к Москве. Похоронен на Бирюлёвском кладбище Ленинского района Московской области.

Олег Петрович Нейланд
О нём были известны только сведения, указанные в строчке именного списка потерь личного состава 26-й АДД. Родился в 1919 году, жил в г. Ленинград-43, НРП, дом 49, призван Ленинградским ГВК, родственники – отец Нейланд Пётр, Ленинград-43, НРП-49.
Но именно его родственники первыми откликнулись на информацию об установлении имён погибшего экипажа 83-го ДБАП, которая появилась сначала в печати, а затем и в Интернете. Его племянница - Людаева Светлана Юрьевна нашла, как связаться со мной, и в июне 2015 года прислала взволнованное благодарственное письмо и фотографию воздушного стрелка Олега Петровича Нейланда. Илл. 1.
Несколько месяцев мы переписывались с ней, дяди она не знала, но много рассказала о семье, которая много лет разыскивала сведения о пропавшем без вести лётчике. Мама Светланы Юрьевны - Валентина Николаевна Микерова – сестра Олега Петровича от второго брака его матери Анны Кирилловны.
Валентина – дочь военного, жена военного, сестра военного, пропавшего без вести, дитя войны, пережившая оккупацию в станице Отрадной Краснодарского края, написала для местной газеты «Слава Севастополя» воспоминания «Великая Отечественная – в моей судьбе». Ей за 85, и она хорошо помнит прошедшие годы, свою семью, в которой рос и погибший брат – и это часть его биографии. Валентина Николаевна опубликовала в газете и воспоминания о брате. Они 80 лет ждали его всей семьёй, и всей семьёй писали его короткую биографию.
Нейланд Олег Петрович родился в 1919 г. в Тамбовской области. Его мама, Анна Кирилловна Нейланд (урождённая Козлова) родилась в 1893 г. в деревне Остюнино Белозерского района Вологодской области. Окончила гимназию в городе Белозерске, затем преподавала в школе деревни Никиткино того же района.
Его отец Пётр Иванович Нейланд после окончания Первой мировой войны, в которой он принимал участие, работал землемером. Его часто направляли в командировки, в том числе в Вологодскую область. Там он и познакомился с Анной Кирилловной, они поженились и уехали в Тамбовскую область, где жили родители и родная сестра Петра. В 1919 году у них родился Олег, а через полтора года – Петя. Олег родился в Ленинграде (так записано в документах). Видимо, Пётр Нейланд находился в городе по службе, и Анна Кирилловна к нему временно переехала. Когда Олегу было 4 года, его отец умер от тифа. Анна Кирилловна после смерти мужа с двумя детьми возвратилась в Вологодскую область, в деревню Никиткино, где снова стала работать учительницей. Младший сын Петя умер от скарлатины в возрасте двух лет. Илл. 2.
Приблизительно в 1928 г. Анна Кирилловна выходит замуж за своего земляка, уроженца деревни Никиткино, военнослужащего Свистунова Николая Ивановича (1903 г.р.). В 1932 г. у Свистуновых родилась дочь Валентина. Вскоре после бракосочетания семья переехала в Вологду. Николая направили в Москву на учёбу в пограничное училище. Пока он учился, приезжал иногда на выходные и праздники. Анна Кирилловна с дочерью и сыном ждали его в Вологде. Олег был любознательным мальчиком, много читал, хорошо учился. После окончания училища капитан Николай Иванович Свистунов получил назначение на заставу в Усть-Луге, затем в Кингисеппе, позже в Мурмашах. На заставах школ не было, Олегу пришлось учиться в интернате (школу-девятилетку он заканчивал в Кингисеппе), и он рано стал самостоятельным. Очень много читал, скучал по родным.
После школы (приблизительно, в 1936 г.) Олег поступил в химико-технологический техникум в Ленинграде, по окончании которого работал на заводе «Пороховые». Оттуда, приблизительно в 1940 г. его призвали на срочную службу. Службу проходил в авиации в Тбилиси.
Николай Иванович Свистунов был начальником Пулковской заставы Кингисеппского погранотряда. В 1939 г. его перевели в Мурмаши. Семья тоже жила с ним на заставе, вначале в Мурмашах, потом в посёлке Зимняя Мотовка, в 70 км от ближайшего посёлка. Кругом тундра и бездорожье. Олег даже в отпуск не мог приехать к семье, и Анна Кирилловна очень тосковала. Там семья находилась во время советско-финской войны, а в 1940 г. переехала в Мурмаши, так как Валя пошла в первый класс.
В марте 1941 г. Олег в последний раз виделся с родителями. Во время учений он отличился, и его должны были наградить ценным подарком, а он набрался смелости и попросился в отпуск, так как давно не видел родителей. И ему пошли навстречу – отпустили на побывку домой на несколько дней.
Для всей семьи, особенно для мамы, это была огромная радость. Гостил он недолго, часами беседовал с отчимом, спрашивал у него совета, оставаться ли ему на сверхсрочную службу. Перед 8 марта Олег с Николаем Ивановичем отправились на лыжах в соседний посёлок, где купили Анне Кирилловне подарок – отрез крепдешина на платье и туфли-лодочки. Через несколько дней Олег уехал в Мурманск, а оттуда отбыл в Тбилиси. Больше родные его не увидели.
В апреле 1941 года Николаю Ивановичу предоставили путёвку в санаторий в Ялте, а Анна Кирилловна с Валей отправились в Краснодарский край, чтобы проведать родственника (брат Анны Кирилловны работал в совхозе «Подгорный»). Посоветовавшись с мужем, Анна Кирилловна решила остаться до конца лета в станице Отрадной, чтобы Валя перед школой набралась на юге сил. Отец, пройдя санаторный курс и проведав семью в станице, вернулся на заставу.
В июне грянула война, и выехать куда-либо было невозможно, да и страшно. От Олега пришла небольшая открытка, где он писал, что едет на встречу с врагом, и поезд будет проезжать мимо Армавира. [Наверное, это было в начале октября, когда 83-й ДБАП передислоцировали в Рыбинск. – С.Я.] Анна Кирилловна кинулась на станцию, провожала взглядом все составы, пытаясь увидеть лицо сына, но встреча не состоялась, и она вернулась домой очень расстроенная.
Составы с беженцами немцы бомбили беспрерывно. Анна Кирилловна решила переждать войну в станице Отрадная Краснодарского края. Илл. 3.
Там они получили известие, что 28 января 1942 г. погиб капитан Николай Иванович Свистунов. Он воевал на Карельском фронте – последнее место службы: Карельский Фронт Охрана Войскового тыла КарФ ОВТ 14 А 181 опсб ПВ (Пограничных войск). Пограничники охраняли войсковой тыл 14-й армии, которая вела бои в 45 км от государственной границы с Норвегией, в 50 км от Кольского полуострова, в долине реки Западной Лицы, в устье которой образовалась обширная губа Большая Западная Лица, пункт базирования Северного флота СССР и подводных лодок. Стратегически важное место. И бои здесь велись ожесточённые. Недаром за долиной реки закрепилось название – Долина смерти. Капитан Свистунов был начальником штаба 181-го опсб (отдельного пограничного стрелкового батальона), стоявшего в обороне со всеми пехотными подразделениями. Но основная задача батальона пограничников – охрана войскового тыла 14-й армии. Погиб в бою на высоте 247,7 и похоронен с сослуживцами в братской могиле на поле боя близ реки Западная Лица Полярного района Мурманской области . Защищал Николай Иванович Заполярье, но занесён в Книгу Памяти города-героя Севастополя, так как его дочь Валентина живёт в Севастополе уже 40 лет.
Осенью 1942 г. в станицу Отрадную пришли немцы, и Анна Кирилловна с Валей оказались в оккупации…
Из воспоминаний Валентины Николаевны Микеровой:
«Осенью 1942 г. в станицу победным строем на машинах вошли немцы. Проезжая мимо памятника Ленину, они стреляли по нему из автоматов, и к вечеру от постамента остались руины... Перестреляли всех собак. Появились листовки, в которых сообщалось, что Красная Армия деморализована и разбита, что немцы стоят под Москвой. Призывали к сотрудничеству. За любое сопротивление - расстрел!
Мы не могли поверить, что всё закончилось так быстро и бесславно. Взрослые шептались, обменивались слухами.
Мы, дети, собирались у кого-нибудь дома и думали, как нам начать бороться с немцами: может, тоже писать и расклеивать листовки или лучше поджечь немецкий штаб, который находился как раз напротив нашего дома? Потом негромко пели «Широка страна моя родная». Нам было 9-12 лет, и мы верили в нашу Победу.
В застенках замучили партизан, молодёжь угоняли в Германию, в подвале штаба томились коммунисты - судьба их была предрешена. Жить становилось всё страшнее. В Отрадной боёв не было, но часто доносились звуки взрывов, немцы минировали важные объекты. Стало ясно, что они готовятся к отступлению. Жили в тревоге. Спали, не раздеваясь, готовы были спасаться в траншеях, вырытых ещё до прихода оккупантов.
23 февраля 1943 года наступил долгожданный день! Нас освободили! Все люди высыпали на улицу встретить наших солдат. Ликование, радость, объятия, счастье! Усталые, обросшие солдаты улыбаются, машут нам руками, а мы кричим: «Ура! Спасибо! Да здравствует Красная Армия! Победа будет за нами!». А до неё ещё так далеко…»
После того как в феврале 1943 г. Красная Армия освободила Кубань, Анна Кирилловна с дочерью вернулись к родственникам в Белозерск (там жили её родные сёстры), там и узнали о судьбе Олега. Извещение о том, что он «не вернулся с боевого задания 22 октября 1941 г.», пришло в Белозёрск Вологодской области на адрес родной сестры Анны Кирилловны – Елизаветы.
Никаких подробностей гибели сына Анна Кирилловна узнать не могла – на все запросы приходил ответ «самолёт не вернулся с боевого задания». Она смирилась…
Спустя много лет, уже после смерти Анны Кирилловны в 1959 году, Валентина Николаевна, выйдя замуж за военнослужащего Микерова Юрия Ивановича и став матерью двух дочерей, тоже решила послать запрос в архив. В 1974 г. они всей семьёй переехали из г. Полярного к новому месту службы мужа в Севастополь. От той поездки через всю страну сохранилась семейная фотография, сделанная в Ленинграде – по пути заехали к старшей дочери Алёне, студентке ЛЭТИ. Илл. 4.
Запрос в архив она отправила уже из Севастополя. Ответ был такой же, что получала и Анна Кирилловна, только с дополнением, что сложная обстановка во время войны «не позволила установить судьбы многих военнослужащих». Валентине Николаевне всё время не давала покоя эта формулировка, хотелось узнать все подробности – на каком направлении воевал, где погиб…. И всё же она отослала те данные о брате, что у неё были, в Ленинград, откуда он был призван, и имя воздушного стрелка 83-го ДБАП Нейланда Олега Петровича занесли в Книгу памяти города Ленинграда.
И теперь она несказанно рада, что: «…Благодаря деятельности стольких неравнодушных, сердечных, патриотично настроенных людей, не жалеющих ни сил, ни времени, чтобы отдать последние почести павшим за Родину воинам, более чем через 70 лет случилось чудо – ей стало известно, как погиб дорогой брат, где похоронен… Всё это горестно, и в то же время утешительно, что никто не забыт. Низкий поклон всем поисковикам». Илл. 5.
Олег Петрович Нейланд и его отчим Николай Иванович Свистунов встретились спустя много лет в одной колонне Бессмертного полка в Севастополе, где их портреты несла Светлана Юрьевна Людаева… Илл. 6.
Марк Антонович Тревгода
У пилотов, хоть и не все они были с офицерским званием, тоже велась учётно-послужная карта (с фотографией), которая хранилась в Центральном архиве Министерства обороны СССР (ЦАМО). Судя по УПК Тревгоды, он родился 22 января 1921 г., жил в столице Крымской АССР г. Симферополь, по адресу: Большой пер., д. 5. Илл. 7.
Большая семья Марка Антоновича принадлежала к крымчакам. Крымчаки произошли от хазар, говорят по-татарски, исповедуют иудаизм. У них есть свои национальные имена, но в обиходе зачастую называют себя русскими именами.
Из воспоминаний племянника Марка Михайловича Тревгоды, сына старшего брата Михаила Антоновича:
«У отца Марка Антоновича было национальное имя – Ёнтов. Может быть, где-то среди родни, в молодости, его так и называли. Но в обиходе, как это было принято, его звали по-русски, созвучным именем Антон. Я его помню как деда Антона. Его отец был Марком, мне о нём рассказывал мой отец (это его дед). И этим именем он назвал своего младшего сына. И хоть отчество в нашей национальности не в ходу, в общении и в документах называли по-русски Антон Маркович. Родился он, как и все в нашей семье, в Симферополе, в 1885 г., был сапожником, его жену звали Сфира, т.е. Эсфирь (моя бабушка), у них было четверо детей: Михаил, 1913 г.р., призванный на срочную службу поступил в лётное училище, которое закончил в 1937 г., лётчиком был на финской и в Великую Отечественную, и после войны, всю жизнь – до 2005 г.; Яков, 1910 г.р., был шофёром, на войне стал танкистом, после войны снова сел за полуторку – 1970; Дора (1914-1941); Марк (22.01.1922 – 22.10.1941, холост)».
Семья жила в старой части Симферополя. Они были мастеровые люди, знали разные ремёсла. О Марке в УПК сказано: кустарь-токарь. Но при этом закончил 10 классов. О его старшем брате Михаиле в книге В.Е. Полякова о 39-м отдельном разведывательном авиаполку («Воздушные разведчики – глаза фронта». М., 2000) написана целая глава, где автор тоже отметил, что в семье ремесленника Антона Марковича Тревгоды сына Михаила обучали разным ремёслам дедовскими методами. Подростком каждое лето его отдавали в ученики то к сапожнику, то к слесарю, то к меднику, то к портному, которые и обучали его мастерству в своей профессии. И отец В. Полякова, который много лет служил с Михаилом Тревгодой в 39-м авиаполку, уверял всех: «У Михаила золотые руки - он умеет всё!» . Илл. 8.
На фотографии 1937 г. семья Марка Антоновича Тревгоды, собралась, наверное, по случаю возвращения старшего сына Михаила из Краснодарского лётного училища, которое он только что закончил (сидят, слева направо): Яков, Арон (муж Доры), Дора, отец Тревгода Антон Маркович, мать Тревгода Эсфирь, Марк Антонович, 16 лет, и Михаил Антонович, только что закончивший Краснодарское лётное училище, в гимнастерке с крылышками на рукаве и на петлицах.
Для юного Марка старший брат Михаил был во всём примером. И когда Михаил на самолёте СБ улетел на финскую войну, а потом, после зимнего перелёта всю Финскую компанию с отмороженными в полёте ногами провалялся в госпитале, Марк вслед за Михаилом тоже решил после школы идти в авиацию.
Из воспоминаний Марка Михайловича Тревгоды:
«…Отец говорил, что младший брат решил пойти по стопам старшего, тем более что в те годы это было очень престижно, кажется, дважды сверху был кинут клич: молодёжь – на самолёты! (это как набор в партию). А тут ещё рассказы старшего о новых самолётах, перспективах и т.п. Даже профиль тот же – бомбардировщики».
Член ВЛКСМ с декабря 1937 г., в 1939 г. Марк окончил 10 класс 2-й средней школы г. Симферополя, до армии ещё успел приобрести, по семейной традиции, рабочую профессию – токарь (из кустарей). И перед отъездом Марка на срочную службу в январе 1940 г. они вновь сфотографировались всей семьёй. Из семейных фотографий только эти две и сохранились… Илл. 9.
В январе 1940 г. члены семьи Тревгоды собрались перед отправкой Марка на срочную службу, расположились в два ряда (слева направо): сидит Рива, жена Якова, за ней стоит Яков Антонович, их полуторагодовалый сын Мирик сидит на руках бабушки Сфири, за ней стоит Марк Антонович, рядом с ней сидит отец Тревгода Антон Маркович с полуторагодовалым Марком (сын Михаила), Михаил Антонович офицер лётчик стоит, перед ним сидит его жена Сима, рядом Дора Антоновна, за ней её муж Арон.
26 января 1940 г. Марк уже явился в Кировобад, где вступил на службу в РККА – красноармейца Тревгоду Марка Антоновича, закончившего среднюю школу, сразу послали на Кировобадские курсы усовершенствования командиров звеньев ВВС РККА им. Т. Хользунова. После курсов Марк поступил в Кировобадскую военную авиационную школу пилотов им. Хользунова, где курсант Тревгода 24 февраля 1940 г. принял присягу.
За время обучения в Кировобадской авиашколе курсант Тревгода осваивал самолёт СБ, тот самый, на котором летал на Финской компании старший брат. Нужно было совершить обязательное количество часов вождения. К концу обучения Марк Тревгода имел налёт: вывозных – 45 полётов 6 ч. 40 м.; контрольных – 7 полётов 1 ч. 38 м.; самостоятельных – 31 полёт 6 ч. 37 м. В январе 1941-го Марк Тревгода окончил авиашколу пилотов, а 15 марта 1941 года приказом № 083 ВВС ему присвоили воинское звание сержант и направили пилотом в 83-й ДБАП, формирующийся в аэропорту Вазиани.
8 октября 1941 г. 83-й ДБАП 26-й АДД передислоцировали в Рыбинский аэродром Староселье, на подкрепление ПВО Московской зоны обороны. Враги рвались к Москве. Шли оборонительные бои за столицу страны, особенно напряжённые на Малоярославецком направлении.
22 октября 1941 г. экипаж Марка Тревгоды 83-го ДБАП не вернулся с боевого задания. Его тяжёлый бомбардировщик ДБ-3Ф, возвращавшийся с задания уже без боезапаса, рухнул на подмосковный посёлок Красный Строитель, подбитый в бою с гитлеровским истребителем.
Как только началась война, на фронт ушёл Яков. Шофёр, он стал танкистом. Семью он оставил с родителями, и больше их уже не увидел.
Михаил срочно отправил жену и сына в эвакуацию, и этим спас их. Сейчас именно его сын, названный Марком (тоже, вероятно, в честь прадеда), продолжил род Тревгода. Его сын бизнесмен Михаил Маркович и внук Андрей Михайлович, режиссёр, знают о погибшем лётчике и о подвигах Михаила Антоновича на фронте, знают о гибели родственников на Феодосийском шоссе.
Как бесчинствуют гитлеровцы на оккупированных территориях, Михаил знал и написал отцу, как только началась война, чтобы родители срочно уехали из Крыма. Но они отказались, надеясь, что с мирными людьми просвещённые немцы воевать не будут. Немцы захватили Симферополь в ноябре 1941 г. и в течение нескольких месяцев уничтожали евреев, а затем и крымчаков. По идеологии фашистов они должны были быть уничтожены. Пять тысяч крымчаков были расстреляны во рву на одиннадцатом километре Феодосийского шоссе.
Младший брат Тревгода Марк Антонович погиб в самом начале войны. Как воевал бы он, оставшись живым? Он старался поступать так же, как его старший брат. И, наверное, воевал бы так же. А старший брат Михаил Тревгода без ранений и контузий прошёл всю войну. Сохранились несколько наградных листов, которые позволяют представить некоторые периоды его службы. В подвигах Михаила – отражение жизни погибшего младшего брата. Михаил воевал за двоих. Поэтому в заслугах Михаила – есть доля и Марка. Илл. 10.
Из воспоминаний Марка Михайловича Тревгоды:
«Мой отец воевал в финскую войну, где и подморозил ноги, будучи в хромовых сапогах, пока не выдали унты. Летал тогда на СБ. После окончания финской войны (и до финской) служил в Калинине и Ржеве, где осваивал пикирующие бомбардировщики Пе-2. Там дислоцировались одни из первых эскадрилий в стране по освоению новых самолётов Пе-2.
К тому времени относятся и мои первые проблески памяти (я родился 25 января 1938 г.). Помню берег Волги, мы с мамой встречали и провожали пароходы, и я знал их имена. Там нас застала война. Отец с первых дней улетел с сослуживцами. Из его многочисленных рассказов о начальном периоде войны сохранились такие картины: летели бомбить колонны немецких танков, длинные, идущие по дороге. Сначала немцы ехали нагло, с открытыми люками, высунувшись по пояс. Но очень скоро после налётов первых дней стали двигаться с закрытыми люками, с опаской, теряя машины».
Начало войны лейтенант Михаил Тревгода встретил в должности стрелок-бомбардир звена 771-го ближнебомбардировочного пикирующего авиаполка. Участвовал в борьбе с германским фашизмом с 22 июня по 21 июля 1941 г. и с 1 по 23 марта 1942 г.
За время боевой работы полка в марте 1942 г. в составе ВВС Западного фронта и ВВС Волховского фронта лейтенант Тревгода Михаил Антонович произвёл 21 боевой самолёто-вылет на уничтожение узлов сопротивления, живой силы и техники противника. Из тринадцати перечисленных в наградном листе деревень, по которым лётчики провели бомбометание, нашла на карте три: дд. Трегубово, Коляжка, Остров – поблизости от древнего села Спасская Полисть на речке Полисть Новгородской области. Там погибала окружённая противником 2-я Ударная армия... Тревгода М.А., отличный штурман, инициативный, энергичный, смелый командир за бомбометания на Волховском фронте был представлен к награде орденом «Красная Звезда», который получил только в июне .
Гибель лётного состава и матчасти в боях на Волховском фронте была огромная. Оставшихся в живых авиаторов отправили на переформирование.
И с 16 декабря 1942 г. Михаил Антонович воевал в составе 39-го ближнебомбардировочного авиаполка на Юго-Западном фронте, совершил 14 успешных боевых вылетов в излучине среднего Дона. 27.12.1942 г. в районе Криничная уничтожил прямым попаданием своих бомб одну артбатарею и до 15 солдат и офицеров противника. Выполнял много заданий по разведке. 15.1.43 г. в районе Н.-Псков, Ново-Россошь, Белолуцк Михаил Антонович обнаружил большое скопление войск и автомашин противника, доставил ценные данные по разведке, чем обеспечил успешное выполнение боевых операций наземных войск. В марте 1943 г. командир 39-го ББАП полковник Фёдоров представил лейтенанта Тревгоду М.А. к награде – ордену Отечественной войны I степени.
Из воспоминаний Марка Михайловича Тревгоды:
«Из того, что запомнилось. Описывает «карусель» бомбардировщиков на Ленинградском фронте, тоже начальный период войны. Наши кружатся в одном направлении, обрабатывая немецкие позиции на подступах к городу, а немецкие самолёты – в другом направлении, посыпая наши. И те и другие друг друга видят, но не могут отвлекаться от основной работы.
Ещё, уже под Москвой, тоже в начале войны, во время нашего наступления, здесь под Обнинском, (где мы живём уже 52 года и с гордостью осознаём, что отец сражался за эту землю). Сразу же после начала наступления они с аэродрома в Москве (не могу сказать, с какого) перебазировались вслед за наступающими войсками на аэродром в Спас-Загорье, это рядом с нынешним Обнинском. Бываем на этом поле, видны следы капониров для самолётов. Рассказывает, что его поразило, когда пришли в село Спас-Загорье. Немцы приспособили уцелевшую школу под то ли штаб, то ли казарму. В одном из классов прорубили в полу дырки, сделали кабинки под сортиры, на одних дверках написали –«для офицеров». Наши лётчики потешались такому неравенству у них в армии между солдатами и офицерами.
Другая яркая картинка, тоже здесь, под Москвой: наши летят парой на задание, отец во втором самолёте. Прямое попадание и летящий впереди взорвался.
Потери в полку были очень большие, были переформирования. Эпизодов разных на фронте отец описывал много. Я так жалею, что по-молодости считал, что это само собой разумеющиеся действия и события. Володя Поляков написал книгу о 39-м разведовательно-бомбардировочном полку, где служили наши отцы. Его отец был начальником связи полка, отец же – закончил войну штурманом эскадрильи».
10 мая 1943 г. штурмана лейтенанта Тревгоду Михаила Антоновича и воздушного стрелка-радиста старшего сержанта Бадяева из его же экипажа наградили орденами Отечественной войны II степени. А командир звена лейтенант Карманный Сергей Семёнович тем же приказом награждён орденом Красного Знамени .
В тех боях сложился экипаж Пе-2, в котором три лётчика прошли до конца войны. О них даже писали в полковой газете. Илл. 11.
В то время 39-й авиаполк уже стал Отдельным разведывательным – в годы войны основным советским самолётом-разведчиком стал бомбардировщик Пе-2, который применялся в этом качестве и на фронте, и над ближними и дальними тылами противника, и над морем. Боевыми вылетами лётчиков стали и вылеты на разведку войск и техники противника.
В наградном листе с представлением на орден Красного Знамени, подписанном командиром полка капитаном Ахматовым, сообщается, что с мая по ноябрь Тревгода совершил 56 успешных боевых вылетов в районы Донбасса и Харькова. «Тов. Тревгода является лучшим разведчиком полка, выполняющим боевые задания при любых условиях. При выполнении боевого задания на разведку 2.6.43 в р-не Харькова по фотографированию обороны противника был атакован тремя истребителями противника Ме-109. Проявляя мужество и настойчивость, т. Тревгода огнём пулемётов отбил атаки и ушёл в облака, но через 20 минут был снова над объектом фотографирования и задание выполнил. При выполнении задания 27.7.43 г. по разведке скопления танков у пункта Бел. Камышеваха, где встретил плохие метеоусловия, но, несмотря на это, на бреющем полёте при сильном противодействии ЗА (зенитной артиллерии) и ружейно-пулемётного огня задание выполнил полностью. При этом самолёт получил повреждения: подбит мотор и управление самолёта. За время боевых вылетов на разведку т. Тревгода обнаружил 1380 ж.д. составов (71400 вагонов), из них 500 платформ с танками и автомашинами, 4950 автомашин в движении и на месте, 1270 самолётов на аэродромах противника, 2 аэродрома и произвёл фотографирование 7 оборонительных полос противника.
Из воспоминаний Марка Михайловича Тревгоды:
«Ещё эпизод. Юго-западный фронт, наш аэродром, внезапный налёт – и немцы бомбят машины на стоянках, определённое замешательство, большинство – врассыпную, отец к своему самолёту и из бортового пулемёта отбивается, пока не кончается налёт.
На Украине, где-то под Запорожьем, обычно летали по соображениям безопасности на бреющем полёте, рассказывал – вплоть до 1.5-2 м от земли и ещё с вилянием по сторонам для большей неуязвимости. На этот раз летели повыше – в 15-25 метрах, налетели на алюминиевые провода высоковольтки, идущей от Днепрогэса, обошлось. Вообще, шутил, что его спасала какая-то неведомая сила (может быть, необходимость мстить за брата? – (это я уже додумываю) – и когда горел в самолёте (у него на затылке так и осталась проплешина), и когда вынырнув из облака (тоже на Украине) напоролись на «мессеры» и стали отбиваться, благо у нашего пулемёта на борту (переносной) дистанция поражения была больше, чем у немецкого. О том бое у отца осталась память в виде отколотой эмали на ордене Красной звезды, которую он так и на смог качественно заменить – так и оставалась грубая подкраска на одном из концов звезды.
В том же ключе незримой защиты ещё два момента. Ж/д эшелон платформ везёт остатки полка на переформирование, отец, перепрыгивая с платформы на платформу, оступился и свалился мимо сцепки на путь. Видевшие это сослуживцы и стоявший у ж/д пути мужик его уже похоронили. А отец, как-то собравшись, пролежал, пока эшелон проедет, благо тот двигался медленно, поднялся, догнал поезд, вскочил на последнюю платформу и доскакал до той, на которой ехал, к большому удивлению очевидцев.
Или ещё, рассказывал, как однажды возвращались подбитыми из полёта, едва дотянули и неуклюже врезались при посадке в другой самолёт на стоянке, сцепились винтами. Их самолёт встал на попа, хвостом вверх. Отца выбросило из кабины, и он повис вниз головой в своём кожаном реглане. Провисел больше часа, пока не подошли сослуживцы и не сняли. Посинел, но отошёл. Или вот эпизод – летят на разведку где-то под Лозовой (тоже ЮЗФ), летят не первый раз, знают, что их там ждут, поэтому летят на бреющем и с другой стороны. Заходят на немецкий аэродром, надо успеть подсчитать, сколько там самолётов. Очень не просто при большой скорости. Отец предложил и потренировался считать тройками, а не по одному. Подсчитали, побили из пушек, сколько успели, их машины и благополучно улетели.
Юмор в том, что из этих краёв (Харьковщина, Лозовая, Красноград) моя жена, (сейчас живём в Обнинске). Представьте картину, сидим за столом (горилка и проч.). отец рассказывает, вспоминает, как летали над этой землёй, а живущие на этой земле уже родственники по линии жены вспоминают, как встречали наши самолёты, будучи в оккупации, в частности над селом Петривка». Илл. 12.
3 января 1944 г. капитан Тревгода Михаил Антонович лётчик-наблюдатель 39-го ОРАП был награждён первым орденом Красного Знамени .
В мае 1944 г., когда освободили Крым, Михаил Антонович смог, наконец, приехать в Симферополь, чтобы узнать, что с родителями, со всей семьёй. Соседи рассказали ему о произошедшей трагедии. Потрясённый услышанным, Михаил Антонович сходил на место расстрела, а позже всем своим детям и внукам рассказывал, как погибла их большая семья. Илл. 13.
Из воспоминаний Марка Михайловича Тревгоды:
«По поводу гибели членов семьи отца могу только повторить, что помнилось с детства от родителей – бабушка Сфира и тётя Дора были расстреляны немцами вместе с пятью тысячами крымчаков и евреев в Феодосийской балке за городом. Деда Антона, который пытался вступиться за всех родных, взывая к милости немцев и говоря о том, как к нему сносно относились в Германии, где он был некоторое время в плену в Первую мировую войну, – немцы повесили на шелковице во дворе здесь же, по адресу, где жила семья в Симферополе – Большой переулок, д 5. А моего двоюродного брата Мирика, который тоже есть на фото, немцы отравили синильной кислотой на собачьей будке здесь же во дворе. Это всё было в начальный период оккупации Крыма, точную дату не знал никогда. Всё это со слов отца, который после освобождения Крыма специально поехал домой и расспросил очевидцев и соседей…».
Марка Антоновича уже не было в живых (22.10.41), когда в Крыму погибли его родители (11.12.41).
2 января 1945 г. командир 39-го ОРАП подполковник Степанов представил капитана Тревгоду М.А. к награждению орденом Красного Знамени: «Т. Тревгода произвёл 146 боевых вылетов, из них 35 на бомбардировку и 111 на разведку войск и техники противника. Т. Тревгода является лучшим разведчиком части, выполняющим боевые задания при любых условиях. Под сильным обстрелом зенитной артиллерии и большом патрулировании истребителей противника 15 раз фотографировал укреплённые рубежи противника и 95 раз фотографировал аэродромы противника. В дни наступления Красной Армии в Бессарабии произвёл 6 боевых вылетов на разведку и фотографирование войск и техники противника.
12 января 1945 г. приказом по 17-й Воздушной Армии 3-го Украинского фронта старший летнаб капитан Тревгода Михаил Антонович был награждён вторым орденом Красного Знамени.
В 1945 г. Михаил Антонович Тревгода был награждён ещё и несколькими медалями: «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 гг.»; «За взятие Будапешта» и «За взятие Вены»; «За боевые заслуги».
Как сообщил В. Поляков в очерке «Тревгода Михаил Антонович», «дважды в соответствии с существовавшими нормативами боевых вылетов (100 вылетов на разведку) его представляли к званию Героя Советского Союза и дважды материалы отзывал командир полка, ревниво относившийся к тому, чтобы в полку не было лётчиков со столь высоким званием».
Какова судьба младшего брата, Михаил Антонович не мог выяснить до конца жизни, хоть и не раз пытался это узнать. Однажды ему сказали, что полк Марка принимал участие в бомбардировке Румынии, в Плоешти. И там, вероятно, он и погиб. В. Поляков уверенно написал в своей книге: «младший брат погиб на ТБ-3 над Плоешти». В семье о Марке Антоновиче были только эти расплывчатые сведения. Илл. 14.
Из воспоминаний Марка Михайловича:
«Отец любил фотографировать, и не только с самолёта, всегда носил с собой «лейку». И после войны. Дома всегда были ванночки и бачки для проявления плёнки и печати фото, станок для проектирования плёнки на бумагу и этот своеобразный запах проявителя. 39-й разведывательный авиаполк был назван Никопольским, т.к. внёс большой вклад в боях на Украине. Много было и других моментов – в Болгарии, Румынии. В конце войны их самолёт, набрав полные гондолы листовок, сбрасывал их над Будапештом. Я видел отцову лётную книжку. Там 250 вылетов, бóльшая часть боевых. Представляли его дважды к Герою Советского Союза, но вычеркивали, не всегда умел правильно себя вести. Например, выступил, когда после напряжённых полётов лётчиков заставляли отрабатывать строевой шаг на плацу.
После войны полтора года полк стоял в Румынии (г. Кэлэраши), с семьями. Сослуживцы часто собирались вместе на природе, ездили на Дунай (это я уже хорошо помню). В марте 1947 г. полк, как и многие другие части, вернули в Союз. Полк попал в Среднюю Азию, г. Ош, Киргизия, где, как выясняется, существует аж до сих пор. Точнее, конечно, то, что формально, и с памятью, и традициями, от него осталось. В. Поляков смог организовать встречу родственников лётчиков 39-го авиаполка в Москве в 2015 г. Это была очень волнительная встреча. В Средней Азии 39-й авиаполк выполнял, кроме всего прочего, работу по картографированию Памира. В частности, много летали вдоль границы Афганистана и фотографировали, составляли карты (предполагаю, что эти карты могли пригодиться в наше время). Отец приносил домой снимки гор с самолёта. Помню, отметил зелёными чернилами галочкой пик Победы, Пик Ленина и др. Очень красивые с хорошим разрешением снимки гор. Речка Сай в Оше небольшой ручеёк, который легко переходить вброд, во время таяния в горах превратилась однажды в могучий мутный всё сметающий поток.
…Пройдя в 1947 г. переподготовку в том же краснодарском училище, отец служил (и мы при нём) в Средней Азии (Наманган, Мары, Павлодар) – по радиолокационной части и преподавал в лётной школе в Павлодаре. Тогда ещё прыгал с парашютом и принимал участие в полётах малых самолётов, выкладывающих в небе слова типа «СЛАВА СТАЛИНУ» на параде. Для таких парадов собирали самолёты из разных мест. Вышел в отставку в 1953 г., мы переехали на родину родителей в Крым, в Симферополь, где я окончил 10 класс и поехал учиться в Днепропетровск, а оттуда – в Коломну по направлению (4 года) и, наконец, в 1964 г. в Обнинск.». Илл. 15.
Михаил воевал за двоих – за себя и за Марка.
Из воспоминаний Марка Михайловича Тревгоды:
«Совсем кратко о себе, жене, сыне и дочке.
Женат, жена Тревгода Вера Михайловна, 1940 г.р., сын Михаил, 1964 г. р., дочь Ольга, 1971 г.р. Живём в Обнинске с 1964 г. Трудимся в Физико-энергетическом институте, уже полвека. Оба кандидаты наук, ядерная энергетика и всё такое, нужное Отечеству. Дел много. Отец, когда был жив, весьма одобрял и даже гордился за нас. Надеемся, ещё послужим, интересная работа явно продлевает жизнь, это медицинский факт.
Сын пошёл в бизнес, прирождённый технарь, шьёт красивые пальто вместе с женой. У него два сына и дочка 5 лет. Живут в Москве.
Дочь Ольга живёт в Обнинске, трудится фармацевтом в аптеке.
О моём дяде Марке Антоновиче мы слышали только от отца, о том, что он погиб в начале войны, предположительно под Плоешти, экипаж не вернулся с задания. Я долго думал, что он летал на ТБ-3 с экипажем 8 чел. Больше мы никогда не пытались что-либо уточнить. Всё остальное было от Вас и неожиданным для всех нас».
Найдены имена погибших лётчиков. И им установлен Поклонный крест с мемориальной доской близ реального места захоронения 1941 г. на прежнем Бирюлёвском кладбище. Честь им и хвала! И вечная память!
А за тем безымянным памятником в Школьном сквере с надписью «Советским лётчикам, погибшим в 1941 г. при защите южных подступов к столице нашей Родины г. Москве» остались годы поклонения жителей Москвы героям, отдавшим жизни в боях против гитлеровцев.
Некоторые ветераны спрашивали меня: возлагать ли теперь к памятнику цветы, как мы делали несколько лет. Несомненно! Ведь в дни Московской битвы погибло очень много лётчиков. На всех фронтах Московской зоны обороны. Никто даже не подсчитывал, сколько. А это несложно сделать. Можно сказать, составить долгий поминальный список, как делали когда-то в церковных Синодиках. Дела в архивах лежат. И их никто не листает. В начале очерка я перечислила номера авиаполков, в которых очень много экипажей пропали без вести – «не вернулись с задания». Пусть этот памятник будет посвящён всем лётчикам этих и других авиаполков, погибшим в Московской битве и оставшимся безымянными!

1. Воздушный стрелок младший сержант Нейланд Олег Петрович.
2. Анна Кирилловна Нейланд, мать Олега Петровича Нейланда.
3. Пограничник капитан Свистунов Николай Иванович.

[Raid]

4. 1974 г.семья Микеровых.
5. Валентина Николаевна с мужем Юрием Ивановичем.
6. Людаева Светлана Юрьевна с фотографиями деда и дяди.

[Raid]

7. Тревгода Марк Антонович, пилот 83-го дбап - фото из УПК.
8. 1937 г. семья Марка Антоновича Тревгоды.
9. 1940 г., январь - семья Тревгоды.

[Raid]

10. Штурман Тревгода Михаил Антонович.
11. Орденоносный экипаж разведчиков.
12. 1943 г., штурман Тревгода Михаил Антонович стоит перед самолётом Пе-2.

[Raid]

13. 1941 г. - Расстрел гитлеровцами граждан в Крыму.
14. 1944 г. - лётчики у замаскированного самолёта.
15. 1937 г. - братья Марк и Михаил Тревгода.