СУХОПУТНЫЕ Войска. HEER.

[ГУРОН]

Генрих Северлох был ефрейтором 352 пехотной дивизии. Во время высадки союзников в Нормандии он сидел в ячейке удачно расположенного над морем опорного пункта 62 „Widerstandsnest 62“, в зоне высадки „Easy Red“, и пока офицер из бункера наводил артиллерию, Генрих управлял в одиночку MG42. У него был приказ "всеми средствами отбить высаживавшихся американцев", что он и делал. К 15.00 расстрелял все имевшиеся 12.000 выстрелов из пулемёта и ещё 400 из карабинов. После чего уполз назад, дальше был ранен и на следующий день попал в плен, благоразумно умолчав о том что именно он стрелял из того пулемёта, т.к. американцы прозвали его заочно "Beast of Omaha Beach" ("Зверь с Омаха Бич"). После боя перед его сектором обстрела остались лежать около 1000 убитых и раненых десантников (по версии самих американцев). По другим данным-

На следующий день он узнал в средствах массовой информации стран что он теперь "Зверь омаха-бич" или "Чудовище из Омаха-бич" за то что в своем секторе убил и ранил 2500 американцев, по другим данным 3000.

В плену строил дороги. Вернувшись из плена после войны женился и занимался сельским хозяйством.
Боясь возмездия Генрих 40 лет молчал, что именно он занимал ту самую легендарную 62-ю опорную точку, расстреляв полтора десятка тысяч патронов и несколько сотен патронов из карабинов, когда боезапас пулемета кончился.
Американские ветераны на него зла не держали, так как понимали, что он просто "работал" в тот день пулемётчиком.
Зато, в лучших традициях современной Германии, подвергся критике немецкого послевоенного поколения .

[ГУРОН]

Вермахт на марше.

"....Стандартная выкладка на марше весила около 14 кг . Кожаный подсумок вмещал до 60 винтовочных патронов, саперную лопатку, противогаз (его носили не все, но тем, у кого его не было, поручалось нести еще что-нибудь), фляга с водой, коробка для еды с хлебом, мясом или колбасой, банка смальца и штык.

Весившую 1,5 кг каску на марше обычно не надевали, она крепилась на ремешке к выкладке. Винтовку весом в 4 кг носили через плечо. Каждому солдату полагался алюминиевый жетон, разламывавшийся на две половинки в случае гибели военно-служащего, - одну отдавали капеллану либо в административное подразделение. Мешочки для хлеба и карманы обмундирования постоянно оттопыривались от всякого рода мелочей, без которых трудно обойтись солдату на марше.

«Все дороги в этой стране идут в гору, - делился впечатлениями ветеран нескольких кампаний. - Местность равнинная, но дороги независимо от направления почему-то представляют собой сплошные подъемы ... »

На марше чаще всего солдата поднимали без четверти три утра, чтобы полчаса спустя, когда рассветет, выступить. Некоторые роты в день одолевали до 50 км. Один искушенный вояка даже подсчитал: если предположить, что каждый шаг равен 60 см в среднем, то 50 км означало 84 000 шагов.

Завтрак проходил второпях, он состоял из чая или эрзац-кофе, хлеба с маслом, маргарином или вареньем и консервированной колбасы из печенки. После команды быть готовым к маршу иногда оставалось время, чтобы проглотить сырое яйцо. После утреннего завтрака формировались ротные колонны.

В первые минуты солдаты шагали бодро. Но уже час или два спустя, по мере того, как солнце поднималось выше, плечо начинало ныть от двух висевших винтовок.

Обер-лейтенант артиллерии Зигфрид Кнаппе рассказывает:

«Ноги проваливались в песок или поднимали пыль, от которой скоро было уже не продохнуть. Лошади хрепели и фыркали, пытаясь избавиться от попавшей в ноздри пыли, распространяя специфический резкий запах. Им вообще трудно было передвигаться и по песку, и по жидкой грязи. Солдаты шли молча, эта пыль не давала рот раскрыть, она оседала на губах, забивала глотку».

Восточный фронт - бесконечные дороги, которым не видно конца.

Понемногу напоминали о себе застарелые мозоли, сапоги немилосердно натирали ноги до пузырей, вскоре превращавшихся в кровавые волдыри. Солдату в таком состоянии было на все наплевать, из состояния апатии его мог вывести разве что огонь противника.
Ещё один километр пройден!Лейтенант Генрих Хаапе из 18-го пехотного полка заметил на небе белые шапки разрывов - зенитки. Вскоре показались и русские самолеты.

«Но солдаты, казалось, не замечали ничего, что не касалось бы непосредственно их самих. А в тот момент их касалось исключительно количество шагов, пересохшая глотка и осточертевший груз на спине. Только бы добраться до привала и сбросить его! Или уж хотя бы просто услышать приказ «стой!», когда можно будет перевести дух, - вот о чем мечтали наши бойцы. Никому и в голову не приходило затянуть песню, просто пошутить или даже переброситься словом с шедшим рядом».

И после нескольких часов этих мук:

«...однообразный темп марша отпечатывался убийственным равнодушием на лицах солдат, их можно было различать между собой разве что по висящим в уголке рта сигаретам.Странное это было курение - не в затяжку, просто хоть чем-то отвлечься, пусть даже щипавшим глаза вонючим табачным дымом».

На привалах боль от кровавых мозолей, которые саднили от попавшего в сапоги песка, становилась нестерпимой. Все тело гудело. Горели натертые обмундированием места. Уже ни пить, ни есть не хотелось. Пехотинцы варились в собственном едком поту. Чесалась голова, волосы были забиты песком, каска на голове превращалась в пыточное орудие. По словам Гаральда Генри, «пыль въедалась в обмундирование, белесой пудрой покрывала лица, волосы, от чего все враз превращались в блондинов, до ужаса напоминавших солдат Фридриха Великого в париках, лица же, напротив, были черными от грязи, как негров». Эти знойные дни тянулись нескончаемо.

И вот полдень - солдатское счастье - полевые кухни! «Гуляшные орудия», как их окрестили военные. Эти передвижные полевые кухни на конной тяге были важнейшей и неотъемлемой частью ротного обоза. Овощи и мясо закладывали в котел емкостью 175 литров (или же два котла по 60 литров каждый), а варка происходила на ходу. Котлы имели особое противопригарное покрытие. Этот нехитрый, но весьма удобный в эксплуатации агрегат играл огромную роль для поднятия боевого духа Вермахта, служа своего рода сборным пунктом, как ничто другое способствовавшим сплочению солдат, средством психологической разгрузки. После неудавшейся атаки или при отступлении, в случае серьезных потерь, личный состав подразделения приходилось собирать офицерам полевой жандармерии, что было отнюдь не просто. А полевые кухни, подобно некоему центру тяготения, привлекали всех отбившихся от подразделений, легко раненных и случайно уцелевших в мясорубке боя бедняг. Возле них узнавали последние новости, обменивались слухами, писали письма домой. Специфический институт полевой кухни удовлетворял потребность солдата в душевной близости, его стремление как-то защититься от враждебного окружения чужбины, от опостылевшего однообразия будней. Полуденный обед на марше, часто единственная и главная трапеза дня, служил мощным стимулом продвижения вперед, заставлял позабыть все тяготы. И еще немаловажная деталь - после обеда полагался часовой отдых.."

[ГУРОН]

В период сражения за Хюртгенвальд рота лейтенанта Фридриха Ленгфельда постоянно находилась на передовой и вела тяжелые бои. Самым трудным испытанием для нее стала американская атака 12 ноября, во время которой обе стороны понесли большие потери, но немцы смогли удержать свои позиции. После боя на нейтральной полосе среди убитых остался лежать один раненый американский солдат, который кричал от боли и звал на помощь, но помощь эта никак не шла. Тогда Ленгфельд решил самостоятельно вытащить беднягу и лично отправился за ним, но подорвался на мине и погиб. Таким образом, немецкий офицер пожертвовал своей жизнью в попытке спасти неизвестного солдата противника. После войны ветераны 22 пехотного полка США, чей товарищ погибал в тот день перед немецкими позициями, поставили Ленгфельду памятник.

[ГУРОН]

ШТУРМОВЫЕ ГРУППЫ ВЕРМАХТА

Известно, что во время Второй мировой войны части Вермахта накопили большой опыт преодоления линий обороны и укрепленных районов. Немецкая армия столкнулась с ними в Польше, Бельгии, Франции, Греции, Югославии. Были немцы знакомы и с укреплениями, которые достались им без боя после оккупации Чехословакии. На чехословацких укреплениях немецкие штурмовые группы отрабатывали слаженность своих действий, что являлось хорошей подготовкой этих частей ко Второй мировой войне.

Штурмовая группа фактически представляла собой сводный взвод, состоявший из солдат различных подразделений. Такие группы формировались при подготовке войск Вермахта к штурму отдельных ДОТов, ДзОТов, линий обороны или укрепленных районов противника. После выполнения поставленных задач группы расформировывались, и солдаты возвращались в свои основные подразделения. Штурмовая группа разбивалась на отряды и группы, каждой из которых вменялись определенные функции.

Командир штурмовой группы должен был осуществлять общее командование группой, фактически являясь командиром взвода. Такой немецкий взводный был вооружен пистолетом-пулеметом МП 38/40, однако мог использовать и трофейное автоматическое оружие. Согласно Уставу 1944 года, он должен был иметь следующее снаряжение: бинокль, ножницы для резки колючей проволоки, ручные гранаты (количество гранат могло быть разным), сигнальный пистолет с ракетами, буссоль, свисток, окопный нож. Ему также могло выдаваться устройство для бесшумной стрельбы.

Отряд по подрыву или уничтожению заграждений состоял из 3-4 солдат саперного пехотного взвода. В их задачу входили подрыв заграждений и создание проходов в минных полях и проволочных заграждениях. Отряд также обеспечивал прохождение через эти проходы частей, следующих за штурмовой группой. Вооружались саперы обычными пехотными винтовками системы Маузер образца 1898 года или трофейными винтовками. При этом у них могло быть и другое стрелковое оружие. Также саперам выдавалось по 3 гранаты, лопаты, ножницы для резки колючей проволоки, топоры с гвоздодерами, мешки для песка, удлиненные подрывные заряды по счету заграждений и штатное холодное оружие – окопные ножи.

В группу по уничтожению огневых точек и ДзОТов обычно входили 2-3 солдата, в основном из пехотного саперного взвода. Они вооружались, как правило, пистолетами, хотя им была положена и одна винтовка. Также им выдавались 10 мешков для песка. В задачу группы входило блокирование амбразур ДОТа мешками с песком или грунтом, выведение из строя пулеметов и пулеметчиков гарнизона ДОТа. Для этого саперы должны были забрасывать амбразуры гранатами или подрывать их, используя стандартные килограммовые или трехкилограммовые заряды на шестах.

Группе по уничтожению огневых точек и ДзОТов придавался расчет 37-мм противотанковой пушки, а с 1944 года – один или два расчета противотанковых ружей, вооруженных штатными ПТР (PzB.38, 39) либо трофейными ПТР. Противотанкисты вооружались пистолетами и гранатами, а также снабжались подрывным зарядом (3 кг), детонаторами и шестами. Заряд использовался, если группа не могла справиться с амбразурой с помощью одних гранат.

Группа прикрытия состояла из двух или трех отрядов по 2-3 человека. Солдаты группы вооружались штатным или трофейным стрелковым оружием, большим запасом гранат. Им также выдавались дополнительные бронебойные патроны, дымовые гранаты или шашки, флажки для обозначения переднего края и сигнальные флаги для указания целей своей авиации. В группу могли включаться один или два расчета пулеметов MG-34. Группа прикрытия обеспечивала фланги группы по уничтожению огневых точек и ДзОТов, а также должна была прикрывать ее в случае отступления

Отряд обеспечения – его численность не регламентировалась. Это были солдаты, которые следовали за остальными группами и несли на себе:

2-3 дополнительных подрывных заряда (3 кг) с детонаторами и шестами;

оставленное штурмовой группой обмундирование, экипировку, лишнее вооружение, дополнительное боепитание, бронебойные патроны, и т. д.;

ручные гранаты, дымовые гранаты или шашки и прочее оружие и снаряжение.

По необходимости мог также формироваться резервный отряд.

Штурмовой группе мог выделяться гужевой транспорт (двуколка) или автотранспорт для доставки группы и ее снаряжения к линии фронта. Штурмовые группы могли также усиливаться специальными саперными подразделениями – штурмпионерами (Sturmpioniereinheiten; Sturmpioniere), то есть, специально обученными саперами и солдатами, подготовленными к штурму хорошо укрепленных инженерных сооружений противника. В штатное вооружение штурмпионеров могли входить специальное вооружение (огнеметы, ружейные гранаты, ручные противотанковые гранатометы), специальная экипировка, специальные средства подрыва, мощная взрывчатка и т. д.

Штурмовые группы взаимодействовали с авиацией, указывая флажками цели для бомбометания и сигналя ракетницами о своем местоположении. При необходимости штурмовые группы могли поддерживаться танками, самоходками, прочей бронетехникой, а также артиллерией .