Памяти Сергея Котилевского

Сообщение **Raid** » 28 фев 2023, 21:30

«…Имея дело с судьбами людей, мы не имеем права на ошибки».

(Журнал «Военная археология») - Сергей, расскажите, как для вас начиналась эта работа?
(Сергей Котилевский) - Я приехал в Новгород, когда мне было 25 лет. Устроился работать фотографом на завод «Азот». А при заводе с 1968 года существовал военно-патриотический клуб «Сокол», к которому меня и прикомандировали. Вот так впервые, фотографом, я и очутился на местах былых боев. Ребята копали, а я снимал…Дошло до того, что самому интересно стало. Я свой кофр на дерево повесил и давай остальным помогать. Дело к вечеру, пора в лагерь возвращаться, а где мои фотоаппараты – не помню. Я человек степной и в лесу ориентировался слабо…Весь отряд бросился искать мою аппаратуру по лесу. Нашли с трудом…Вот так я этим делом и заразился.
Первое время я с клубом «Сокол» ходил. А потом при клубе парашютистов организовалась поисковая команда, и до 1989 года я ходил в поиск то с «Соколом», то с парашютистами. Когда же произошел развал Советского Союза, постановлением комсомола была создана поисковая экспедиция «Долина». И вот меня в качестве одного из штатных работников пригласили туда работать на комсомольскую должность. Подчинялся я обкому комсомола, до тех пор, пока эта организация окончательно не умерла. И тогда я стал просто работником «Долины». В зоне моей ответственности была архивная работа и переписка с родственниками…
- С кем вы начинали работать в экспедиции «Долина»?
- Был определенный круг людей, с которыми я раньше был знаком, с кем неоднократно ходил в лес. Плюс коллектив, который первоначально пришел на штатную работу в «Долину». А нас тогда было четверо. Александр Иванович Орлов находился как бы за штатом обкома комсомола. Он выпускал ежемесячное приложение к областной газете «Новгородские ведомости». Вкладыш назывался «Эхо войны», и Орлов был его редактором. Сергей Николаевич Флюгов был штатным работником комсомола и заведовал спортивно-массовым сектором. При обкоме комсомола он стал нашим председателем. Его дело было – финансы, а мое дело - все остальное.
Плюс Валерий Иванович Бубанов, который отвечал за техническое обеспечение экспедиции, за транспорт. Ленинградский военный округ выделял нам тогда тягачи…
- Как вы организовали работу, ведь вам не на кого было смотреть?
- Да, смотреть было не на кого…Ведь вот в чем беда: когда я еще с «Соколом» ходил, сердцем понимал, что так, как мы работаем, работать нельзя. Тогда ведь как было принято - нашли солдата, покопались, медальон нашли, а останки так на месте и оставались… У меня с ребятами жуткие споры выходили и порой до ругани доходило. Вера Ивановна Мишина занималась розыском родственников, перепиской.
Вот когда родственников находили, приглашали приехать. В лесу мы ставили вешки, выбирали по ним нужные останки воина и хоронили. А те, кто был без медальона, там и оставался. Вот этого я внутренне понять и принять не мог. Почему те, у кого родственники нашлись, достойны, чтобы их по-человечески похоронили, а другие нет?!
Основным аргументом в те годы было то, что всех не похоронишь. Мне так отвечали, мол, их там десятки тысяч…Тогда ни щупов, ни металлоискателей не надо было… Идешь по лесу, то череп, то каска из земли выглядывает, то сапоги или ботинки торчат. Так потихонечку и начинал своим умом понимать, что нужно и как нужно делать. В итоге и получилось, что постепенно я разработал свою методику, начал вести протоколы эксгумации, архивные исследования…
Кстати по установлению имен и увековечению памяти погибших далеко не все у нас гладко, многие меня не понимают, и считают, что это не правильно. Я буквально в позапрошлом году убедился, что это моя большая победа и что действовал я правильно. То есть о чем идет речь. Принято считать, что основными доказательствами для установления имени погибшего является медальон, ну или награды номерные, еще какие-то именные предметы. Это, как в милиции считается, прямые доказательства. Однако кроме медальона есть еще и архивные документы, списки безвозвратных потерь. Это тоже доказательства, но тут конечно нужно уже думать головой и понимать, что ты делаешь, и как это нужно делать.
По окончании сезона я собирал сведения из медальонов и отправлялся в Подольский архив, где досконально изучал боевые действия, оперативные сводки, боевые донесения и донесения о безвозвратных потерях. Ведь порой по одному медальону можно установить, кто еще погиб в один день и в одном месте с этим человеком…Ты проводишь поисковую работу, ты думаешь, анализируешь все это дело, обобщаешь и составляешь определенный список. Таким образом, пока я работал в «Долине», у меня получился список по Мясному Бору. За несколько лет я восстановил там 12 тысяч «с хвостиком» имен. Я сделал документы и оформил их, как полагается, приложил к этим спискам номера протоколов эксгумации, мотивировочный акт, где написал, почему я считаю, что этих солдат похоронили, и отнес в военкомат. Положил на стол военкому - вот смотрите, если вы считаете, что здесь есть какая-то логика, то подписывайте. Если считаете, что бред, будем вместе думать, что делать дальше. Военком прочитал, подписал, но все это дело легло под сукно, потому что даже если военком не против, вся работа по увековечению памяти у нас в государстве спущена на тормозах, а поисковая работа спихнута на поисковиков.
- Что, по вашему мнению, необходимо сделать с поисковой работой в нашей стране? Что бы сделали вы, если бы в вашей власти было что-то преобразовать?
- Я бы сделал что-то похожее на Белоруссию. Лукашенко, как бы его не хаяли, запретил «чайникам» ходить в лес. Поисковую работу делают военные профессионалы. У нас же все пущено на молодежные забавы. Мы превратили эту работу в воспитание молодежи. У нас порой взрослые не понимают, зачем в лес пришли, а для детворы это тем более непонятно. Военные поисковики у нас тоже есть. Но это ведь солдаты-срочники. Большинство из них загнали туда насильно…Вот я смотрю на тех же немцев. У них все это делает государство, государственные службы. Они работают целенаправленно и методично, людям платят за это деньги… Это ведь совсем другое дело, когда государство взяло все на себя, когда оно подтягивает людей, знающих досконально всю эту работу, таких, например, как Коноплев, Прокофьев…Этим не должны заниматься все подряд, не зря же белорусы с Коноплевым работают уже несколько лет. Ему разрешили там работать, потому что он убедил всех, что он знает, что делает, и знает, как правильно это нужно делать. И делает он это достойно…Вот, что я думаю.
- Сергей, вам было когда-нибудь страшно в поиске?
- Страшно, когда человек в лесу не думает, что делает. Тогда недалеко до трагедии. Вот навскидку один случай из 1989 года, когда под Новгородом всесоюзная комсомольская «шоу-вахта» проходила. Тогда приехали многие участники - кто в кроссовках, кто с гитарами, не имея ни малейшего представления, куда они едут. В Мостках у нас лагерь стоял, там ходить далеко не надо было, и я разбил команды для работы по квадратам, постарался соединить опытных с неопытными. Думаю, пойду-ка, посмотрю, что они там делают. Иду, вижу - костер в лесу горит. «Обедают наверное», -подумал. Подхожу к костерку, а там, метрах в 30-50 лежат «шкеты» на просеке и фотоаппараты на костер наводят. «И что у вас там?», - спрашиваю. «Да мы мину положили, сейчас бабахнет». «А ну марш отсюда!», - кричу. А они додумались – несколько штук положили, а разлет осколков почти 200 метров…Вот тогда действительно было страшно… Я не знал сколько времени мины уже греются в костре и когда это дело рванет, но как только ребятишек прогнал, сердце кольнуло – дай-ка обойду лес по кругу, вдруг с другой стороны кто подойдет…Обошел я, а там два парня прямо на меня, на костер идут…Через минуту рвануло…Вовремя я их остановил. Вот тогда страшно было. И такое случалось, к сожалению, время от времени, неоднократно.
- Помните свой первый медальон?
- Конечно, это был 1982 год. Я тогда еще свою сумку фотографическую потерял…А нашел бойца с медальоном - Иванова Бориса Васильевича. Нашлись родственники солдата, семья с очень интересной историей… Любовь Борисовна Бровина, дочь Бориса Васильевича, в 1983 году приезжала на захоронение. С тех пор она приезжает сюда ежегодно на 9 мая. Раньше еще жена солдата была жива, сестры. Они приезжали и привозили детей, внуков. Последнее время приезжает одна, говорит, - «Я тебя третьим сыном считаю.»…
- А самый сложный медальон, который вам удалось прочитать?
- Их было много. Через мои руки их сотни прошли, поэтому как-то выделять отдельные не получается…Разве что один, сгоревший…Его вкладыш был весь обуглен. Я даже сам себя похвалил после этого случая. Рулончик бумаги ломался, но мне удалось по частям расслоить, развернуть его, а затем подклеить. Он прочитался фрагментами, но прочитался, и это, конечно, было чудо…У меня своя методика была выработана со временем. Что-то я брал у криминалистов, что-то у реставраторов по бумаге, знал, когда и какие химикаты применить. Об этом я написал в своей книге. Там теоретические знания, а практические навыки приходят только со временем.
- Как к вашей работе относились окружающие вас люди, родственники?
- У меня дочь выросла практически без меня, жена воспитывала…Но никто не осуждал, что я занимаюсь этой работой, по крайней мере в открытую не говорили. Даже когда на родину приехал, учительница моя, которая не стеснялась раньше ставить мне двойки и считала меня плохим парнем, удивилась, поддержала…Я потом в школьный музейчик отправлял ей экспонаты. «Сейчас у многих только деньги в голове, бизнес. Таких, как ты мало…», - говорила она.
- Сергей, что, по вашему мнению, значит патриотизм?
- Сейчас модно прививать патриотизм через поиск. А вот ты поехал на пикник, покажи ребенку, что не надо бросать банки, бутылки. Собери их в пакет и отнеси в мусорку. Объясни, что это наша земля, это наша природа. Вот тогда он станет патриотом. А когда он приезжает в лес, он до конца не понимает, что он делает…У нас в стране тогда человек уже рождался по гроб жизни что-то должен…А я никому не должен, если я патриот…Потому что патриотизм это не любовь к государству, а любовь к своей земле, своему народу. Вот это для меня патриотизм.
- Каков ваш жизненный принцип?
- Принцип жизни - три правила: всему свое время, место и мера!
- Что можете напоследок пожелать читателям журнала «Военная археология»?
- Друзья, прежде чем начинать копать, хорошо подумайте, что вы делаете, как это правильно нужно делать, и с кем вы имеете дело…
Интервью подготовили:
Дилдора Акбарова, Андрей Арсентьев, Руслан Лукашов.
Фото Анатолия Скорюкова, а также из архива Сергея Котилевского.

1.Коллектив военно-патриотического клуба "Сокол", 1981 год.
2.Весна 1981-го в лесах под Новгородом.
3.Дочь солдата около вешки на месте гибели отца.