О судьбе лётчика «рассказал» самолёт

Сообщение **Raid** » 19 июл 2021, 20:28

О судьбе лётчика «рассказал» самолёт

Андрей Виноградов
Старший преподаватель кафедры
организации огневой и физической подготовки
Академии управления МВД России
подполковник полиции.
Фото автора и из архива семьи Дмитриевых.

Эта история выделяется пронзительным внутренним сюжетом, заставляющим не только задуматься, но и в очередной раз испытать гордость за дедов и прадедов, сражавшихся за нашу Родину, проявивших высшую степень человеческой чести и достоинства.
Невероятно трудная работа по поиску места падения и подъёму фрагментов советского самолёта началась летом 2008 года недалеко от бывшей деревни Буконтово Зубцовского района Тверской области, где поисковым отрядом «Память» г. Зубцова были обнаружены и извлечены из земли обломки самолёта Як-1. Останков лётчика обнаружено не было. Винт – трёхлопастной, двигатель 12-цилиндровый, V-образный (М-105-й). На двигателе номер №ПФ 236. После подъёма в 2008 году обломки данного самолёта перевезли в г. Зубцов и положили на складе. Часть агрегатов поместили в поисковый музей.
Для поисковика главное – найти бойца. Из земли и небытия, восстановив, как место его гибели, так и имя. В самолёте останков нет – значит, лётчик выжил. Обломки самолёта пролежали на складе пару лет, ожидая пока появится время на их более тщательное обследование. Но когда это произошло, поисковиков ждала невероятная находка! Среди обломков, в засохшем куске глины, обнаружили «свёрток» или «карман» из толстого оргстекла, в котором были обнаружены технические документы: хорошо сохранившийся альбом 1942 года. «Силуэты английских и американских самолётов», а в нём была вложена почтовая карточка, заполненная карандашом рукой лётчика. В ней было написано: «Гор. Москва, ул. Ниж. Маслова, дом 17, кв. 2 Корзининой Ане. Почтово-полевая ст. 2009 32 И.А.П. Дмитриеву И.А.»!
Кто этот И.А. Дмитриев? Что с ним стало? Жив или нет? Вопросов было гораздо больше, чем ответов. Ниточка за ниточкой поисковики начали восстанавливать судьбу лётчика, последовательно перебирая всех однофамильцев, возможных родственников. Пытались найти и адресата – Аню, но, увы, дом на Нижней Масловке снесли при строительстве третьего транспортного кольца в Москве, а жильцов – расселили. Тем не менее, поисковики сумели определить не только полное имя пилота, но и отыскать его родственников! К сожалению, сам герой, как и его многие родные, умерли, но жена, Ида Николаевна Дмитриева рассказала поисковикам всё, что знала о боевом и личном пути своего супруга. Далее, с её слов поисковики записали:
«Иван Алексеевич Дмитриев был высокого роста, статный мужчина. Ида Николаевна вышла за него замуж в 1956 году. До войны он проходил учёбу в лётном училище, где совершил более 100 прыжков с парашютом. Учебку закончил с отличием. Началась война. Хотел на фронт, но его не пускали. Оставили в училище инструктором. Но в 1942 году, всё-таки, добился, чтобы его отправили на фронт. Иван Алексеевич начал летать на истребителях с мая 1942 года. По поводу того, что его сбили в августе 1942 года в Тверской области, Ида Николаевна ничего не знает. Она сказала, что его дважды сбивали. Первый раз на самолёте Як. Иван Алексеевич дотянул самолёт до своей территории и выпрыгнул с парашютом. И.А. Дмитриев был ранен в ногу от колена до тазобедренной кости. У него обгорело лицо и руки. В результате чего он попал в госпиталь, где находился на лечении до октября 1942 года. Затем он снова вернулся в полк.
Второй раз был сбит на Курской дуге в июле 1943- го на самолете Як-9. Он выпрыгнул с парашютом, а второй пилот погиб. Но Ивана Алексеевича также посчитали погибшим. В деревне Шебекино даже имеется его могила. После войны он ездил туда на 9 мая. После приземления на парашюте в лесу Иван Алексеевич долго пробирался к расположению советских войск. В лесу встретил парня, который ехал по лесной дороге на лошади. Лётчик попросил парня отвезти его к партизанам, но парень привёз его в какую-то деревню, в крайней избе которой находился немецкий штаб. Подъехав к избе, парень соскочил с телеги и закричал: «Партизан, партизан!». Немцы тут же схватили Ивана Алексеевича. Так он попал в плен.
Расстреливать его не стали, а передали «власовцам». Якобы у генерала Власова не было своих лётчиков. Иван Алексеевич попал в группу лётчиков по подготовке к полётам на нашу территорию. Готовили эту группу где-то на границе Белоруссии и Польши. Насчитывала она около 50 человек. Вся группа договорилась о побеге и совершила его. Но их всех поймали и приговорили к расстрелу. Расстреляли почти всех, а Ивана Алексеевича оставили в живых, «чтобы он поработал на Германию», и отправили в концлагерь Дахау, где он пробыл до апреля 1945 года. Потом он снова бежал, попал к «американских освободителям», которые предложили ему переправить его в США или Канаду. Иван Алексеевич отказался и вернулся в свой полк, где попал под подозрение «СМЕРШ». Его отправили на «проверку» в г. Казань. Проверку он прошёл, хотел вернуться в авиацию. Но летать ему запретили. Иван Алексеевич познакомился с танкистом по фамилии Трофимов, с которым вместе в Риге отучились на таможенников. Работал на таможне в Минске, в Находке на Дальнем Востоке. В 24 года стал начальником таможни. Это не понравилось местному сотруднику, который также метил в руководители. Данный сотрудник заинтересовался военной биографией И. Дмитриева и «доложил обо всём куда следует». В 1948 году Дмитриева осудили и приговорили к расстрелу. Затем расстрел заменили на 20 лет Колымы. После смерти Сталина И. Дмитриев в августе 1955 года освободился и устроился снова на таможню в Вильнюсе, где и познакомился с Идой Николаевной. В 1959 году они поженились. Умер Иван Алексеевич 9 декабря 2000 года на 78 году жизни. У него остались дети и внуки. Многие внучки учатся за границей» .
Эта краткая биография лётчика не может передать весь драматизм военных лет и геройского жизненного пути Солдата и Человека. Но, продолжая своё расследование, поисковики натолкнулись на удивительную историю, помогающую понять, какие же это были люди – герои Великой Отечественной войны.
Дело в том, что ещё один побег по дороге в концлагерь Дахау советскими лётчиками и их героическая борьба в самом лагере были описаны очевидцами. Был ли в той группе Иван Алексеевич или нет достоверно неизвестно, но скорее всего эта история была ему известна, как-то повлияла на его побег.
«Перед нами письма Петра Алексеевича Фомина, лётчика 312-го штурмового авиаполка, воспитанника Сталинградского военного авиационного училища. 23 февраля 1944 года, он, вместе с группой советских лётчиков, героически погиб в фашистском лагере Дахау. Его письма с фронта пронизаны любовью к Родине и жене, они - свидетельство беспримерного подвига русского защитника.
Он родился в грузинском городке Манглиси в далеком 1906 году. Как и тысячи советских людей, с первых дней войны он защищал Родину. 25 июня 1942 года был сбит под Москвой. Лётчики его эскадрильи видели, как в разгар схватки с «мессерами» самолёт замкомэска вспыхнул факелом и стал падать в лес — на территорию, занятую немцами. Капитан Фомин не смог выпрыгнуть из машины с парашютом, так как был ранен. Когда немцы подбежали к месту падения самолёта, лётчик был без сознания, с обгоревшим лицом и руками, но ещё дышал. Судьба его была предрешена: плен, затем концлагерь — самая горькая участь на войне. Его отправили в лагерь в польском городе Лодзь. Там была собрана большая группа пленных лётчиков. Петр Фомин создал группу сопротивления, и вскоре ему удалось помочь бежать трём товарищам-авиаторам. Потом стали готовить массовый побег, но он не удался. Один из конвоиров обнаружил подкоп, вырытый из-под барака за забор лагеря. После пыток сто лётчиков-заложников были направлены вглубь Германии, в концлагерь Дахау — ад с газовыми камерами, изощрёнными пытками и медицинскими опытами» .
Для лётчиков оставался единственный шанс спастись — выпрыгнуть на ходу из поезда. Заключенным сильно мешали наручники, усиленная охрана, и все-таки по команде Петра Фомина они набросились на охранников и стали бить их связанными руками, душить цепями. Перебив охрану и выбросившись из поезда, лётчики пытались добраться до фашистского аэродрома, чтобы захватить самолёт. Беглецов разыскивали с помощью военной техники и собак. Фашисты настигли оставшихся в живых 33-х бойцов всего в пяти километрах от аэродрома Шляхсгейм.
В Дахау их поместили в камеру смертников № 27. Среди пленников были 16 лётчиков — воспитанников Сталинградского училища. Через много лет после окончания войны от чудом уцелевших узников Дахау Н. Ятченко и В. Бикташева была восстановлена картина последних часов их жизни.
Пытки и издевательства продолжались до самого дня казни, назначенного на 23 февраля 1944 года. На расстрел лётчиков повели к печам крематория. Избитые, закованные в наручники, поддерживая ослабевших, они старались выровнять воинский строй на своем последнем земном пути. А подходя к баракам с советскими пленными, запели: «Это есть наш последний и решительный бой!». Лагерь пришёл в движение, люди в знак солидарности с храбрыми пленниками выражали открытое неповиновение. Перед самым расстрелом оберпалач лагеря объявил лётчикам «личное помилование фюрера»: расстреляны будут только коммунисты. Остальные должны были сделать три шага вперёд. Из строя тридцати трёх не вышел ни один. Когда же часы палача отсчитали последние секунды, раздалась и последняя команда Петра Фомина: «Бей!». Закованные, израненные, истерзанные пытками герои, кинувшись на палачей, сумели уничтожить троих охранников, а четвёртого столкнуть в печь крематория. В ту ночь долго не спали все бараки, узники разных стран пытались понять, откуда в России берутся солдаты, готовые так умирать. Казнь 33-х русских офицеров стала одним из обвинительных пунктов на Нюрнбергском процессе. В память о подвиге лётчиков в 1986 году в Волгограде на берегу Волги у Дома молодежи высадили 33 березки и установили памятный знак.
Вот такие геройские эпизоды жизни лётчиков удалось восстановить и довести их до ныне живущих, чтобы не покидала современного человека мысль: «У человека нет будущего, если он не помнит своего прошлого». Героического прошлого наших дедов и прадедов!

1.Двигатель Як-1 И.А. Дмитриева.
2. Иван Алексеевич Дмитриев.
3. он же, рядом с номером 2 под одной подписью.