Антропологические и судебно-медицинские исследования в поисковой работе

[Raid]

Сергей Садовников,
кандидат исторических наук
фото автора и из архива «ВА»

Антропологические и судебно-медицинские исследования
в поисковой работе

Сохранившиеся (или сохраняемые потомками) поля былых сражений – это собрание исторических источников: топографические объекты, фортификационные сооружения, обнаруживаемые вещественные источники фронтового быта и многое другое… Все они вносят свой вклад в дело изучения отечественной истории, пополняя наши знания о Великой Отечественной войне. Земля хранит и передает следующим поколениям то скупые, то обильные послания из той, минувшей эпохи. И наиболее важным вещественным источником являются костные останки павших воинов, извлекаемые в ходе поисковых экспедиций на обширных территориях, связанных с военными действиями.
При проведении эксгумационных работ вызывает определённые трудности вопрос о видовой принадлежности обнаруженных останков или их фрагментов, поскольку в земле встречаются также кости домашних и диких животных. В этих случаях для установления видовой принадлежности используется сравнительно-анатомический метод. Его суть заключается в сравнении найденных костных останков с соответствующими пособиями, содержащими рисунки костей человека и животного. Это наиболее простой и доступный метод. В ходе анатомической экспертизы можно определить пол, рост и примерный возраст погибшего. Подробнее эти сведения изложены в специальной литературе.
В исключительных случаях для установления личности требуется проведение более углубленного медико-криминалистического исследования, или экспертизы. Основы этого метода были заложены в середине 20-го столетия известным советским антропологом М.М. Герасимовым, воссоздавшим по своей уникальной методике антропологического исследования внешний облик известных исторических деятелей (Ярослава Мудрого, Ивана Грозного и др.). В дальнейшем этим методом заинтересовались криминалисты, причём, серьезно его усовершенствовав. Например, в целях исторического, антропологического и химико-токсикологического исследования было проведено судебно-медицинское исследование останков царя Ивана Грозного, его сыновей и князя Скопина-Шуйского. Такая экспертиза позволяет воссоздать по черепу прижизненный портрет лица с точностью, достаточной для опознания. Когда же имеется прижизненная фотография погибшего, применяется метод её компьютерного наложения на изображение черепа. Используются и другие методы для идентификации погибших.
Здесь можно вспомнить, что идентификация личности по самому известному в мировой литературе черепу не была слишком сложной задачей ввиду отсутствия альтернативных шекспировскому «бедному Йорику» вариантов. Но обнаружение через десятилетия сотен и сотен тысяч безымянных скелетированных останков, не сопровождаемых опознавательными данными, ставят перед государством и обществом задачи, не имеющие полного решения – не хватит специалистов и медико-криминалистических лабораторий. Поэтому использование таких исследований возможно в настоящее время только при обнаружении останков высшего командного состава РККА для установления личности погибшего.
В годы Великой Отечественной войны боевые потери советского генералитета составили 296 человек. Из них 185 человек числятся погибшими в боях, а 14 генералов - пропавшими без вести . Отметим, однако, что не у всех погибших в боях известно место захоронения или могила. Идентификация личности и установление судеб погибшего высшего командного состава осуществлялись, по возможности, сразу после окончания боевых действий, как например, в случае с генерал-лейтенантом М.Г. Ефремовым , а иной раз – спустя годы, как это произошло с генерал-майором А.С. Титовым , и по прошествии пятидесяти пяти лет – как в уникальном случае обнаружения нашим Историко-архивным поисковым центром «Судьба» в 1996-м г. останков генерал-майора К.И. Ракутина. Именно применение медико-криминалистической экспертизы сыграло решающую роль в идентификации останков командующего 24-й армией, родоначальника советской Гвардии. Его судьба до последнего времени оставалась одним из «белых пятен» в истории Великой Отечественной войны . Безусловно следует отметить и недавно состоявшиеся ДНК-исследования костных останков погибших советских военнопленных, которые провели польские специалисты , и старшего офицера, обнаруженного поисковиками под Вязьмой, в результате чего был опознан генерал-майор Котельников Я.Г., командир 19-й стрелковой дивизии .
Антропологи, проявляющие интерес к поисковым работам, указывают, что извлекаемая в ходе изучения человеческого организма информация, будучи по сути своей биологической, при особом подходе может быть «прочитана» и как историческая. Более того, историческая составляющая биологической информации ассоциируется с информацией, добытой антропологами при изучении человеческих останков, полученных именно в процессе археологических исследований. То, о чём «говорят» кости, является уникальным «текстом», сопоставимым по ценности с текстами «настоящих», письменных источников. Она чаще всего является абсолютно уникальной, её нельзя получить из других исторических источников .
На этапах обнаружения, извлечения и последующего захоронения (перезахоронения) останков воинов особенно важно сотрудничество поисковиков с антропологами, поскольку извлеченные останки следует, если не идентифицировать, то опознать, чтобы вновь не предавать земле бойцов уже навек безымянными. Тут встает вопрос понимания членами поискового движения проблемы идентификации. «Приходится убеждаться в том, что в поисковой работе смешиваются понятия «идентификация» и «установление имени», – констатирует кандидат биологических наук антрополог Д.В. Пежемский. Под идентификацией всегда подразумевается установление личности конкретного погибшего, то есть идентификация конкретного скелетированного трупа. Установление же имени, происходящее на основе сопровождающих захоронение материалов и источников, может происходить и в отрыве от конкретных останков, что чаще всего и происходит. Установление имени, которое будет выбито на памятном знаке, без привязки его к конкретным останкам считать идентификацией нельзя» .
Специалисты убеждены, что сотрудничество антропологов с поисковым движением способно профессионально обогатить обе стороны. Так, специальные разделы физической антропологии могли бы существенно улучшить свою теоретическую базу при изучении останков, происходящих из мест массовой гибели людей. Например, останки советских военнослужащих могли бы послужить источником знаний о морфологической изменчивости населения СССР в первой половине XX века, то есть дать информацию о том, как выглядели наши предки всего несколько поколений назад. В конечном итоге, обогащая фактическую и методическую сторону антропологии и судебной медицины, повышая уровень этих наук, антропологи получают возможность не только применять эти знания для решения своих традиционных задач, но и проводить более качественную работу с останками непосредственно для нужд поиска. Безусловно, идентификация скелетных останков в ходе такого взаимодействия не может быть единственной целью сотрудничества, даже с учётом ключевого значения идентификации личности погибшего – заключает Д.В. Пежемский .
Но поисковая практика предоставляет и другие варианты для сотрудничества. Рассмотрим пример из опыта работы поискового отряда «Звезда» (г. Кремёнки Калужской обл., командир — А.В. Бирюков), когда удалось «прочитать» ещё одну биографию рядового участника Великой Отечественной войны. При проведении плановых поисковых работ в мае 2009 г. были обнаружены останки вместе с солдатским медальоном, содержащим необходимые сведения о погибшем: «Красноармеец Литвиненко Николай Изотович, 1908 г.р., уроженец с. Малая Камала Рыбинского района Красноярского края». Поисковиками были оперативно разысканы его родственники – 75-летняя дочь погибшего, проживающая в отцовском доме в Красноярском крае. Семья пожелала предать земле останки на родине, для чего потребовалось снабдить сопровождаемый печальный груз всеми необходимыми официальными документами, в числе которых – и акт медико-криминалистического исследования, которое подтвердило бы давность найденного захоронения.
Процитируем заключительную часть акта исследования костных останков, произведённого в помещении медико-криминалистического отделения бюро СМЭ министерства здравоохранения Калужской области судебно-медицинским экспертом высшей квалификационной категории, заведующим отделением медицинской криминалистики Радченко А.В., и изложенного на 10-и листах.
«Заключение
1. Исходя из анатомо-морфологических и антропометрических признаков, исследуемые фрагментированные костные останки, обнаруженные в захоронении в лесном массиве в р-не д. Воронино Жуковского р-на Калужской области, принадлежат человеку, лицу мужского пола с возрастом около 25-35 лет, прижизненным ростом в пределах 165-168 см.
2. Давность захоронения составляет: от 40 – и более лет» .
Родственники передали поисковикам довоенную фотографию Николая Литвиненко, и трудами поисковиков в ЦАМО РФ были установлены его дополнительные биографические данные. Местная газета «Жуковский вестник» посвятила погибшему пулемётчику одну из своих полос . Поисковикам предстоит ещё переучесть этого воина как погибшего в декабре 1941 г., поскольку он проходит по документам военного комиссариата и ЦАМО как пропавший без вести в мае 1942 г. и такие же сведения отражены в краевой Книге Памяти: «Литвиненко Николай Игнатьевич (Изотович), род. 1908 г. с. М. Камала Рыбинского р-на. Украинец. Призван в 1941. Рядовой. Пропал без вести май 1942 г.». .
Подобной работой уже длительное время занимаются эксперты в различных организациях, как в России, так и за рубежом. Обратимся к европейскому опыту на примере работы погребальной службы Королевских сухопутных войск Нидерландов, которая, безусловно, представляет для российских поисковиков профессиональный интерес. О работе этой организации автор узнал ещё вначале 1990-х гг., будучи в Нидерландах. Позже нам удалось связаться и побеседовать с одним из сотрудников названной службы, начальник которой, тогда ещё лейтенант Гарри Й.Р. Йонген (о нём и пойдёт речь далее) ушёл в отставку в 2001 году в звании капитана. Благодаря своему профессионализму и интуиции, он получил у коллег прозвище «Нос». В настоящее время организация называется «Служба проведения раскопок и идентификации тел» (de bergings en identificatiedienst (BID). Приведем выдержки из статьи Тома Ниропа «Смерть – это живое дело», которая была опубликована в журнале «Elsevier».
«В случае отсутствия бесспорных доказательств о личности, начинается кропотливый анализ физических останков. Списки без вести пропавших, информация о военной части, к которой принадлежал погибший и его физические приметы должны вкупе способствовать окончательной идентификации. Йонген отлично знает все 214 костей человеческого тела, такое знание дали ему собственный опыт и курсы анатомии. Он с большим энтузиазмом рассказывает об этой части своей работы. Самое главное – это зубы. Это самая твёрдая часть тела, которая лучше всего сохраняется. Кроме того, существуют данные об отпечатках зубов каждого военного, что даёт возможность стопроцентной идентификации. К счастью, есть архив о Второй мировой войне, где перечислены данные почти обо всех военных. Там и общее положение зубов, длина, наличие трещин и другие особенности.
С потолка анатомического кабинета свисают пластмассовые самолёты. Йонген берёт табличку, которая лежит между зубов англичанина. «Вы, наверно, понимаете, какое значение здесь имеет карточка зубного врача?» А потом, у стола с останками добавляет: «Вот четыре британских пилота – экипаж «Веллингтона», они были найдены под Схагеном. Такие случаи очень сложны. Можно установить, сколько человек находилось на борту самолёта, но кто они – это уже невозможно узнать».
Около двадцати процентов из всех случаев, которые попадают «на стол» Погребальной службы, приводят к четкой идентификации. Трудности появляются, когда нет информации о национальности погибшего. По костям можно получить сведения о росте и возрасте погибшего, но ничего о – национальности. «Есть, однако, одно исключение, – говорит Йонген – это англичане. Если бы здесь лежало сто скелетов, мне бы не составило труда найти среди них англичан. Они меньшего роста, и у них часто бывают характерные костяные аберрации из-за так называемой «английской болезни». Типично немецких или голландских скелетов не бывает, типично английские - есть. Смотрите, это типичный англичанин, – он сравнивает плечевую кость англичанина с плечом немца, – она намного меньше, и у англичан это не исключение. Оказывается, что немец был ростом в 184 сантиметра, англичанин всего лишь 156 сантиметров»... .
На тему тщательного изучения костных останков павших высказывается и Геральд Рамм, историк, краевед, специалист Немецкого народного союза по эксгумации и перезахоронению: «Крупные кости конечностей измеряют, чтобы иметь возможность вычислить рост. Картина челюсти, формирование грудины и крестца, определённые поверхности суставов и швы черепа исследуют для того, чтобы определить прижизненный возраст убитого. Допустимая разница составляет + 2,5 года. Можно, например, по челюсти хорошо различать, имеем ли мы дело с русским или среднеевропейским павшим. Челюсть русских создана мощной, зубы уже в раннем возрасте сильно изношены и только очень редко пломбированы. Это происходит от грубой, богатой хлебными злаками пищи и недостаточного стоматологического обслуживания советских людей. ...Нельзя обманываться и состоянием костей. Кости одного молодого солдата, например, могут быть, если они лежали в воздухопроницаемом грунте, гораздо более хрупкими, ослабленными и чёрными, чем у старика, который сотню лет лежал в земле. Анатомическую точку зрения нужно принимать во внимание как приоритетную. Останки павших исследуют также на очевидные признаки ранений или врачебной помощи. Зажившие переломы костей, искривлённые позвоночные столбы, ампутированные конечности и тому подобное, предоставляют важные факты, которые при их сравнении с данными списков пропавших без вести или погибших образуют однозначные критерии идентификации» .
Нельзя не затронуть и проблему, носящую международный характер – проведение несанкционированных работ на местах былых сражений и разграбление мест гибели военнослужащих. «В этой области слишком много «свободных ребят» - говорит лейтенант Йонген, руководитель Погребальной службы Королевских сухопутных сил Нидерландов. Под землёй покоятся жертвы давней битвы, а над ними сражаются за их наследство. В каждом регионе есть своя группа «археологов Второй мировой войны». Они везде копают в поиске остатков самолётов. Йонген называет своих частных конкурентов «охотниками за сувенирами». Или даже «грифами», но это уже самые недобросовестные среди них. Часто у них аппаратура даже лучше, чем у него. Кроме металлоискателей и обыкновенных лопат, они используют настоящие экскаваторы.
Самые безнравственные крадут всё и буквально ходят по трупам. Они в принципе не ищут останки людей, но натыкаются на них во время своих поисков. В Зулене мы убрали немецкий самолёт после того, как там действовала такая группа. С помощью экскаватора они работали уже на большой глубине, когда наткнулись на тела пилотов. Началась паника, т.к в жирной глине эти тела сохранились полностью. Но к этому времени они уже разрыли место гибели экипажа. Позже они обратились к нам за найденными предметами, думая, что у них есть право требовать от нас эти вещи. Мы им отказали. Мы же используем эти предметы, чтобы идентифицировать найденные останки». Иногда они хотят создавать свои музеи. Большей частью ради денег, чтобы легче обмениваться предметами и таким образом зарабатывать деньги. Они забирают обмундирование и оставляют всё остальное. Они даже не думают о том, что возможно, они оставили без вести пропавшего навсегда без вести пропавшим. Если такой «охотник за сувенирами» тронул останки человека, мы в любом случае начинаем специальное исследование, чтобы установить личность, даже если вместе с останками нашли личный знак. В таких случаях я просто сомневаюсь во всём. Обнаруженный личный знак, который носится на шее, обычно достаточен для того, чтобы установить, кому принадлежат останки. Кроме того, письма, кошельки и другие личные вещи дают много информации. На телах находят множество разных предметов: деньги, часы, стаканы, ручки с надписью, неприкосновенные запасы, включая шприцы с морфием, складные ножи и т.д. » .
На эту же тему высказывается и Г. Рамм: «Также былые бинты, дренажные шланги, шины, подсумки, остатки сапог, часы, кольца с гравировкой, зубные пластины, портсигары, футляры, столовая посуда, курительные трубки или медальоны с выцарапанными именами могут быть важными свидетелями павших, которые и сегодня ещё позволяют их идентифицировать. Тем более ужасным, достойным наказания становится преступление, когда грабители могил в поисках «военного антиквариата» изымают из могил эти вещи павших, которые таким образом навсегда становятся неизвестными. Поэтому лица, виноватые перед умершими, ограбившие их и непочтительно их обобравшие, чтобы обогатить самих себя немногими остававшимися при них полезными вещами, золотыми зубами или предметами военного антиквариата, должны предстать перед прокурором. К сожалению, именно в Бранденбурге и Берлине ещё слишком слабо разрабатывается эта уголовная тема, которая требует скорейшего законодательного урегулирования» .
В нашей стране сегодня антропологи, археологи, судебные медики, генетики всё активнее развивают сотрудничество с поисковиками в деле розыска и идентификации погибших, чьи останки обнаруживаются на полях былых сражений . Ведь так важно максимально использовать всё уменьшающийся запас времени для восполнения исторической памяти народа!

1. Процесс расчистки обнаруженных останков.

2. Немецкий археолог Вернер Шульц за работой.

3. Швейцарский антрополог Лара Индра сортирует и документирует найденные останки.

[Raid]

4, 5 – Фрагменты заключения Российского центра судебно-медицинской экспертизы.

6. Школа поисковика, практическое занятие «Антропология в поисковой работе».

[Raid]

7. Фрагмент презентации Д.В. Веселковой - «Опыт проведения антропологических работ в рамках крупных военно-исторических экспедиций» (на примере экспедиций «Калининский фронт» и «Ржев. Калининский фронт»).

8. Выступление археолога О.В. Двуреченского на круглом столе 20 февраля 2020 г. в Институте археологии Российской академии наук.